Каникулы на халяву или реалити-шоу для Дурака   ::   Котенко А. А.

Жадный взгляд программиста скользил с упругой груди на тонкую талию, а дальше на длинные ноги, - и дар речи пропадал.

– В соседнем вагоне… - язык программиста вдруг закостенел и перестал двигаться, а щеки пылали так, будто парня лицом прислонили к титану с кипящей водой, -…вода в сортире закончилась. Руки пришел помыть… вот…

– Ну… мойте, - пожала плечами проводница, указывая на дверь туалета, которую пассажир только что миновал.

Делать было нечего, пришлось не только нагло врать (а ложь обычно всплывает в самый неподходящий момент), но и мыть руки с противной поездной пеной. Парень не закрыл двери, стоял в проходе и постоянно поглядывал на ехидно смотрящую на него проводницу.

'Ирина Семенова' гласила надпись на бэйджике.

– А вы за всеми так наблюдаете или только за мной? - сверкнув глазами, спросил, наконец, Иван Дурак.

– За ненормальными всегда приходится присматривать, - задрав нос кверху, заявила девушка тоном избалованной царицы.

И где только набралась, подумалось программисту. Он вытер руки и устроился в узком проходе напротив избранницы.

– Знаете, Ирина Семенова, - он не сводил взгляда с ее бэйджика на туго обтягивающей грудь шелковой блузке, - а давайте познакомимся.

– Так, я на работе! - фыркнула проводница, скрываясь в своем купе.

'Если я так дальше буду знакомиться, то придется мне жениться на Юле Шаулиной!' - понял простую истину Иван Дурак.

Ничего страшного, у него оставалось еще двадцать часов обратного пути, на котором он обязательно покорит сердце непреклонной проводницы.

На последнем этаже элитной многоэтажки в полутемных окнах квартиры мерцали неясные блики. Там за столом, устеленным красным сукном, сидела девушка в белом банном халате. Её короткие черные волосы переливались при свече то красным, то оранжевым блеском. На фоне неестественно бледного лица не по-доброму сверкали ее большие чёрные глаза.

Легким движением руки она открыла ящик стола и извлекла из-под кипы черновиков колоду египетских таро. Юля давно мечтала о подобной колоде и несказанно обрадовалась, когда увидела ее на витринах ларька 'Черная Кошка', что на Белорусском вокзале. Невысокая продавщица называла себя именем египетской богини Бастет, а продаваемые карты выдавала за копию древней Книги Судеб.

– Что же, Ванечка, - чуть шевеля губами, пробормотала гадалка и положила в центр стола Короля мечей, карту, символизирующую возлюбленного. - Погадаем и приворотим. И никуда ты от меня больше не денешься!

Ворожба девушки сильно походила на пушкинское: 'Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?' За тем малым исключением, что гадала колдунья на любовь милого ее сердцу человека. Она то и дело радостно восклицала, когда выпадала желанная карта, и обиженно дула губки на неугодившие ей 'линии судьбы'. Не воодушевляли ведьму результаты. По раскладу выходило чёрт знает что! Даже такая опытная гадалка, какой была наша героиня, не могла логично склеить воедино выпавшие 'дальнее путешествие', 'новый дом', 'карьера' и 'правительственный заговор' по отношению к объекту гадания. По ходу дела получалось, что Иван ни с того ни с сего бросит в Москве учёбу и без ума влюбленную в него девушку, лишь бы отправиться куда-нибудь в Австралию, купить дом, сделать карьеру на пустом месте, а заодно, как бы шутки ради, предотвратить правительственный заговор овец против кенгуру или наоборот, ибо в Австралии ничего иного и не светит!

Но в самом конце гадания девушка отпрянула от стола с воплем:

– Сволочной программист! Обмануть меня вздумал!

На сердце 'белокурого мужчины' легла королева жезлов [2] : женщина, конкурентка. Карты не врут, ой, не врут.

Скорый поезд 'Минск-Москва' стрелой мчался в столицу.