Караван   ::   Сергеев Иннокентий

Как я мог переубедить его в чём-нибудь, если он жил здесь, а я так, заглянул в гости. Поболтать. Когда я предложил ему пуститься в странствия вместе, он, кажется, принял это за шутку - это явствовало из того, что он начал самым серьёзным образом рассуждать на эту тему, пока не пришёл к окончательному заключению - ну конечно же!- что для того чтобы странствовать, вовсе не обязательно покидать стены квартиры, от которой у тебя всегда есть ключи, если только ты не потерял их или не оставил дома, выходя и захлопнув дверь. Я съязвил что-то по поводу "путешествия по кабинету". Он посмеялся. В следующий раз я пришёл к нему месяца через два или три. И ничто не изменилось. Все последовавшие годы, бывшие для меня непрерывными побегами, походами, стоянками на квартирах знакомых, малознакомых, совсем не знакомых людей,путешествие то увлекательное, то утомительное, имевшее цель настолько неопределённую, что порою мне казалось, что цель его и состоит в том, чтобы понять, для чего я совершаю его,- этот дом был для меня как корабль, светлый, просторный, непотопляемый, на палубу которого я выбирался, мокрый и жалкий, стуча от холода зубами и отплясывая какой-то варварский танец, пытаясь согреться; мы болтали, я рассказывал что-нибудь смешное или грустное, потом шёл в каюту, забирался на полку и спал. Достаточно было добраться до любой станции метро, и через полчаса-час я уже стоял у его двери. Ведь за все три с половиной года моих странствий я так ни разу и не покинул пределов Города - незачем было. Столица империи обширнее самой империи. Однажды я приехал и не застал его дома. Это было в начале декабря.

Дверь незаперта, я вхожу, в квартире никого нет. На этот раз в ней царит атмосфера модернистской аскезы. Первым делом перекусываю, в холодильнике есть какие-то продукты. Принимаю ванну, переодеваюсь в домашнее, сижу, расслабляюсь. Звонит телефон,- прежде у него не было телефона, то есть, гнездо было, кабель был подведён, но он им не пользовался,- я подхожу, снимаю трубку. - Приехал? - Приехал. - Там на плите кастрюля стоит? - Стоит. - Поставь в холодильник. - Ладно,- говорю.- Поставлю. - Надолго? - Как получится. Думаю, до Рождества. Может, дольше задержусь, как получится... - Ну, хорошо. Так и поговорили. На другой день, уже вечер был, что-то около двенадцати, заваливается какая-то компания с явным намерением остаться тут на всю ночь. Я их не знаю, кто они, почему пришли. Закрылся в своей комнате, сижу, книжку читаю. Они галдят, хозяйничают вовсю, женщины с ними какие-то... Я думаю, может быть, он сейчас придёт, и всё разъяснится,- я ещё думал, что он придёт, он никогда надолго не отлучался,- а уже ночь. Так и уснул. Утром они ушли. Дня два или три никто не приходил, я уже успокоился, и тут вдруг снова. Но уже другие. Снова на всю ночь балаган. Так и пошло - какие-то люди приходят, располагаются как у себя дома, с женщинами или без, включают музыку, устраивают сабантуй, хорошо, если на ночь, а то и на неделю, на две, три, даже обстановку уже сколько раз меняли... Но этим-то стенами не привыкать. Ночью я иногда просыпался, или просто долго не мог уснуть, и лежал, слушая голоса, доносившиеся из тех комнат, где горел свет, ловя обрывки разговоров, смех - играла музыка, громко или едва слышно... я ничего не знал о них, кто они... Я мог встать, одеться, выйти к ним, что-нибудь сказать, может быть, разговориться, выяснить, что и как... Я лежал и слушал их голоса. Они не приглашали меня. Да в этом и не было нужды - ведь это был такой же мой дом, как и их, пусть даже разделённый стенами и дверями, это был один дом, и я не был ни гостем, ни хозяином. Я полагал эту комнату своей, и никто не оспаривал моего права и не предпринимал никаких попыток вторжения. Однажды я увидел её среди них. Увидел и запомнил.