Картинка в старой книге   ::   Лавкрафт Говард Филипс

Первым предметом, привлекшим мое внимание, стала средней толщины книга, валявшаяся на столе и имевшая столь древний вид, что было даже как-то странно лицезреть ее здесь, а не в стенах какого-нибудь музея или библиотеки. Кожаный переплет с металлическими застежками позволил ей сохраниться в отличном состоянии; правда, от этого она выглядела еще более неуместной среди убогой обстановки этой обители. Когда я раскрыл ее на титульном листе, удивление мое значительно возросло, ибо передо мной лежало не что иное, как редчайшее издание отчета Пигафетты (Итальянский путешественник, участник и историк экспедиции Магеллана (его отчет выходил и на русском языке в 1950 г.) о землях Конго, составленного им на латыни на основе записок мореплавателя Лопеса и отпечатанного в 1598 году во Франкфурте. Я был немало наслышан об этом издании, украшенном оригинальными иллюстрациями работы братьев де Брю (Лавкрафт ошибается, называя их братьями, на самом деле это отец Теодор Де Брю (1528 1598) и сын Джон Теодор Де Брю (1561 1621), книгоиздатели.), и на время позабыл о своих тревогах, охваченный нетерпеливым желанием перелистать страницы книги. Рисунки и впрямь оказались весьма любопытными. Делая их, художники руководствовались довольно поверхностными описаниями и были вынуждены восполнять недостающие детали за счет собственного воображения, в результате чего негры, например, у них вышли светлокожими и с кавказскими чертами лица. Вероятно, не скоро бы я закрыл эту книгу, не будь здесь одного, на первый взгляд, пустякового обстоятельства, которое подействовало на меня угнетающе и вновь пробудило прежнее ощущение беспокойства. Обстоятельство это заключалось в том, что книга как бы по собственной воле снова и снова pacкрывалась на одной и той же картинке под номером 12, где была изображена во всех отвратительных подробностях лавка мясника у каннибалов Анзикейских племен. Мне самому было стыдно, что я так нервничаю из-за какого-то пустяка, но рисунок вывел таки меня из равновесия, особенно после того, как я прочел пояснительные строки, в которых излагались некоторые особенности анзикейской кухни.

Чтобы рассеяться, я повернулся к ближайшей полке и принялся разглядывать стоявшие на ней книги. Их было немного, в том числе Библия XVIII века, "Путь пилигрима" (Аллегорический роман (1678 1684) Джона Беньяна (1628 1688), написанный им в заключении), напечатанный в том же столетии в типографии издателя альманахов Исайи Томаса и снабженный затейливыми гравюрами, полуразложившийся остов "Magnalia Christi Americana" (Христианское величие Америки (лат) Коттона Мэзера и еще несколько книг столь же почтенного возраста. Внезапно мое внимание привлекли отзвуки шагов в комнате наверху. В первый момент я остолбенел от неожиданности ведь еще совсем недавно, когда я колотил в дверь, на стук мой никто не отозвался, но в следующее мгновение меня осенило, что, видимо, хозяин только встал после глубокого сна, и я уже без прежнего удивления продолжал прислушиваться к скрипу шагов, доносившемуся с лестницы. Поступь была тяжелой и в то же время какой-то уж слишком осторожной; такое странное сочетание привело меня в замешательство. Потом шаги замерли, и спустя несколько секунд, в течение которых обитатель дома, должно быть, разглядывал стоявший в прихожей велосипед, я услышал, как он возится с задвижкой, после чего обшитая дубовыми досками дверь распахнулась настежь.

В проеме возникла персона столь примечательной наружности, что я удержался от изумленного возгласа, лишь вовремя вспомнив о правилах хорошего тона. Лицо и фигура вошедшего вызвали во мне смешанное чувство испуга и восхищения. Передо мной стоял седовласый старец, одетый в рубище, ростом не менее шести футов и, несмотря на возраст и очевидную нужду, еще достаточно крепкого и сложения.