Казак в океане   ::   Волошин Юрий

Мы отсиделись на крошечном островке. Хорошо, что прилив был не особо высок, они не смогли пройти рифы и достать нас из пушек.

— Господи! Ее немедленно надо отнести в усадьбу. Там знахарь Эфу сможет полечить ее.

— Назар? — раздался слабый голос Катуари. — Ты уже здесь. Я рада снова с тобой встретиться.

— Господи! Она запомнила мое имя! И как хорошо говорит!

— Я тоже этому удивился, Назар. Ну а как дела в усадьбе?

— Это потом! Главное — побыстрее отвезти ее в усадьбу.

— Лучше этого не делать, Назар. Она еще слишком слаба. Это может ей повредить. Оставим здесь, дня на три хотя бы.

— Люк правильно говорит, Назар. Лучше мне остаться здесь. Я люблю шум моря. Он меня усыпляет и успокаивает. А мне хотелось бы побыть одной и о многом подумать. У нас слишком плохие дела после неудачного похода. И спасибо за заботу, но Люк уже всё сделал, что нужно. Всё будет хорошо.

Катуари замолчала. Было заметно, как она устала. И Лука потребовал:

— Вам нельзя так много разговаривать! Надо немедленно закрыть глаза и сразу же заснуть! Немеденно! — повторил он решительно.

Она чуть улыбнулась, закрыла глаза, а друзья отошли подальше, чтобы не мешать ей своими разговорами. И долго еще потом раздумывал Лука над тем, чего это его друг так обеспокоен судьбой какой-то индианки. Не нравилось ему, честно говоря, такое беспокойство.

Через два дня отдохнувшие и подлечившиеся индейцы ушли назад к перешейку, чтобы посетить береговых карибов и отдохнуть перед отправкой на Доминику.

На прощание вождь индейцев Тусуанак преподнес Луке пригоршню золота, жемчуга и драгоценных камней в ювелирной обработке.

— Спасибо, но мне ничего не надо! — отстранил их рукой Лука.

— Ты потерял корабль из-за помощи нам, белый человек. Это лишь малая частичка того, что я должен тебе, — ответил Тусуанак через Жана. — Бери, и будем дружить. Ты хороший белый человек. И спаси Катуари! Она слишком дорога для нас, белый человек Люк. Мы еще встретимся!

Вождь приподнял раненую руку в прощальном приветствии и осторожно устроился на корме пироги.

Лука долго провожал его глазами. Он сжимал в руке горсть драгоценностей и подавлял в себе стремление отшвырнуть их, как нечто отвратительное. Потом вспомнил, что англичане сожгли его любимый корабль, и отогнал глупое желание.

— Что он тебе передал? — спросил Назар, пытаясь заглянуть в ладонь.

Лука осторожно разжал ее, и Назар ахнул. Яким с любопытством щурил глаза, а Назар долго перебирал драгоценности пальцами, потом промолвил слабым голосом:

— Здесь вполне хватит на хороший корабль, Лука. Один этот сапфир чего стоит! А бриллиант! Карат десять, не меньше! Тебя здорово одарили, Лука! Ты теперь можешь оказаться самым богатым человеком на этом острове! Поздравляю!

— Спасибо, брат. Ты верно сказал, что на это можно построить хороший корабль. Этим я и займусь в ближайшее время. А то Самюэль переживает, что остался без работы. Так я ему ее предоставлю!

На берегу в домике остались Лука с Катуари и две рабыни с мужьями-неграми. Остальных Лука отправил в усадьбу. Работа не ждала.

Катуари теперь много часов проводила, сидя в специально для нее сделанном кресле в тени пальмы. Она довольно быстро поправлялась, ходить сама еще не отваживалась, но проводить время на берегу и смотреть на море ей было приятно.

Лука старался быть рядом, она постоянно ему улыбалась, и он забывал понемногу свои первые впечатления о ней, как о жесткой, неприступной и гордой индианке.

Теперь она ему казалась совершенно иной. Женщина с каждым днем хорошела, лицо ее приобретало приятные мягкие очертания, худоба проходила, а глаза светились голубизной неба все ярче и значительнее.

Луку волновало то, что он не рассказал ей о своем браке.