Классически квантованный кошмар   ::   Шеффилд Чарльз

Мое тело принялось – пускай без самозабвения, но все же довольно охотно – исполнять свой долг. Может быть, невесомость добавляла еще одну степень свободы, давала почувствовать себя в каком-то новом измерении. Прижимаясь ко мне, Селия вздрагивала и задыхалась, а мне, хотя мой ум оставался холоден и спокоен, казалось, будто мое сознание пульсирует и разбухает, расширяется и концентрическими волнами выплескивается вовне, постепенно охватывая всю «СГ». Очень странно это – ощущать себя вне собственного тела.

Лежа в неимоверно тесных объятиях, я мысленно блуждал по внутренним переходам и отсекам святилища – в той части, которую наша группа еще не успела обследовать. Накануне мы не столкнулись больше ни с одним из запрограммированных Мэдисоном чудес, но и без них «Слава Господня» навевала тревогу и вызывала предчувствие каких-то неприятностей.

Церковь Христа-Вседержителя, стержень империи Мэдисона, пришла в упадок, можно сказать, в одночасье, почти одновременно с гибелью своего основателя. Спустя всего несколько дней после его смерти власти Земли обрушились на организацию всей мощью полицейской машины, обвинив Церковь в разного рода преступной деятельности и уклонении от уплаты налогов. Охваченный паникой персонал «СГ» бежал без оглядки. Смылся. Люди боялись застрять на орбите в пятистах милях над поверхностью Земли, не имея возможности покинуть станцию. Многие поспели как раз к началу суда над мошенниками и вымогателями, после которого, за решеткой, спешить им было уже некуда.

Орбитальное святилище покинули без долгих прощаний, бросили, забыв законсервировать для длительного автономного полета. Некогда было даже включить аккумуляторы в режим накопления. Там не висело табличек «Уходя, гасите свет».

Я, как и многие другие, узнал подробности гибели Мэдисона из сообщений средств информации. Больнее всего по адептам его учения ударил не сам факт кончины духовного вождя, а ее скандально постыдный характер.

Согласно заведенному им порядку, Мэдисон каждые один-два месяца посещал Землю для поддержания личных контактов со своими приверженцами и сотворения простеньких чудес. Повсюду, где бы он ни появлялся, он раздаривал молитвенники, свои портреты с автографами и крохотные серебряные копии «СГ». Второстепенным жертвователям, то есть тем, кто раскошелился долларов на пятьдесят, вручал маленькие пластмассовые телескопчики, по цене не больше четвертака, дабы паства еще глубже проникалась светом веры, впитывая очами сияние орбитального распятия. Пастырь переубеждал скептиков и склонял на свою сторону колеблющихся, держа руку в открытом пламени и силою веры не получая ожогов, на несколько минут останавливал свое сердце или подолгу, но без вреда для зрения, смотрел незащищенными глазами на дневное светило.

Эти несложные трюки, в общем-то, немного значили, однако вносили дополнительные штришки в имидж пророка.

Имидж. Мэдисона создал его имидж, а имидж ему создала самая профессиональная и изощренная рекламная кампания за всю историю современного общества. «Слава Господня» вещала по радио и телевидению на двести стран мира, и для каждой был разработан и поддерживался свой собственный, несхожий с остальными, образ праведника. Даже имена использовались разные. Томасом Мэдисоном его звали только в Штатах, а был ли он в действительности американцем или, наоборот, китайцем, бразильцем, европейцем – этого никто не знал наверняка. Немалое значение имела внешность. Искусные хирурги сформировали главе Церкви новую линию носа, подправили разрез глаз, вылепили скулы и пересадили волосы. Пластическая операция наделила его чертами всех рас; он получил лицо, какое может быть у человека любой национальности.