Клетка Желторотика   ::   Маккаммон Роберт

Кому захочется испытать на себе кулаки Стретча? Нет, сэр!

– Белый Латроп – вуду, – своим низким голосом повторил Стретч, – а Желторотик – не простая птичка.

Желторотик кое-что знает, и рассказывает об этом Белому.

– О чем знает? – набрался я храбрости.

– Желторотик по ночам улетает из клетки, – сообщил Брайтбой, и было смешно видеть, как этот здоровый бугай говорит шепотом. Он поглядел куда-то мне за спину, лучи заходящего солнца упали на его широкое лунообразное лицо. Я почувствовал, что взгляд его устремлен на высокий забор с колючей проволокой, и на высокую изгородь за ним, и на серую бетонную стену, на которой восемь человек навсегда распрощались с мечтой через нее перебраться, и на бурые пыльные холмы и чахлые леса, которые окружают Брик-Ярд на многие мили. – Желторотик улетает, – повторил он. Тень его падала на мелкоячеистую сетку ограды. – Из клетки, в окно, из блока «А» – и полетел.

– Куда полетел? – не понял я.

– Через забор. Через стену. На волю, и потом возвращается обратно в клетку. Перед восходом, перед побудкой. И рассказывает Белому, где летал и что видел. Рассказывает о городах и зданиях, полных огней, о людях, которые веселятся на танцульках, и о музыке, которая рассыпается по улицам как серебряные монетки. – Брайтбой даже улыбнулся, представив себе все это, и я тоже улыбнулся, будто сам увидел. – О, этот Желторотик бывает в удивительных городах, в таких местах, о которых ты понятия не имеешь, но всегда мечтал побывать там.

Он говорил красиво, но меня таким надолго не проймешь.

– Откуда ты знаешь? – спросил я. – Если Белый сидит в блоке «А», откуда ты знаешь? – Дело в том, что общение между разными блоками запрещено.

– Это все знают, – ответил Стретч, и по тону, каким он произнес это, я понял, что спорол полную чушь. – А кроме того, раз в шесть месяцев происходит ротация. Чтобы не успели снюхаться и сколачивать шайки. Два года назад я сидел с ним в блоке «Е». За три камеры от него.

– А я сидел напротив в восемьдесят первой, – подключился Маккук. – В блоке «Б». Да, сэр, я своими глазами каждый день видел эту птичку – она летала как солнечный лучик!

– Ну-ка постойте, – сказал я. Мне пришла в голову одна мысль, и надо было ее проверить. – Сколько лет сидит Белый?

Стретч сказал, лет сорок. Маккук предположил, лет тридцать пять. Брайтбой считал, что где-то между.

– А сколько лет живет птичка? – спросил я. – Ни одна канарейка не проживет сорок лет!

– Желторотик всегда был здесь, – сказал Стретч. – Всегда. Он не умирает. Белый – вуду, а Желторотик – его дух.

Тут крыть было нечем, но я еще некоторое время размышлял про себя на эту тему, пока мы возвращались со спортплощадки.

Я пошел на повышение. Оставил мусорные баки и получил тряпку со шваброй. За мной закрепили механическую мастерскую, о Боже, сколько же там было грязи! Никогда не понимал, зачем тут существует мехмастерская. Здоровые парни, у которых туча свободного времени, ковыряются со всякими железками, колесиками и винтиками, мастерят какие-то моторчики. Ну, может, кто-нибудь починяет электричество в Брик-Ярде, или еще что-нибудь в этом роде. Но вот однажды, помню, еще дождь шел, в окна просто хлестало и мне постоянно приходилось гонять лужи, меня окликнули.

– Ванд! Пойди сюда, сынок! – Я узнал голос Пелла Доннера. – К нам пришел Белый!

Я вышел и тут увидел его – черного африканца с белыми волосами, заплетенными в косички. Только в тюремной робе он был еще костлявее. Похоже, на лице его все-таки смогли разместиться новые морщины, а рубашка и брюки казались просто огромными, хотя могу поклясться, в тюремной прачечной меньшего размера просто не найти. Он стоял в окружении человек десяти – одиннадцати, а ладони держал ковшиком, но я разглядел этого Желторотика в клетке, которую он смастерил из собственных пальцев. Канарейка трепыхалась и норовила вылететь у него из рук.