Клетка для буйных (педагогическая фантастика)   ::   Тюрин Александр Владимирович

Время поджимало, а ведь нужно было еще…



6



…Маринку захватить, небось тоже опаздывает. Она живет этажом выше и вдобавок сидит со мной за одной партой. У нас с ней плодотворный дуэт: уроки в соавторстве делаем. Она мне всякую математику, а я за нее рисую, пою и сочинения пишу. В прошлом году такое сочинение загнул на тему «Как я провела лето», что ее родителей в школу вызывали. Чем она мне особенно нравится, так это бутербродами. Она уникальные бутерброды мастерит! И зря их в школу берет, все равно к концу первого урока от них даже «спасибо» не остается. Я человек увлекающийся.

Только я собрался вверх по лесенке пробежаться, а Марина тут как тут и вместо «здрасте» портфель мне в руку сует. Она за лето изменилась. Возмужала, что ли? Массу набрала и ростом почти с Алекса. Как с ней танцевать-то? Не класть же голову ей на плечо?

Идем по улице, я ей про свою технику рассказываю. Она рот разинула, слушает. У меня ведь теперь дома целая система. Система – это когда все есть, понятно? Просто папа у меня бурильщик. Раньше помбуром по области мотался, а тут наконец на Север отправили, уже мастером. Все лето в тундре просидел, в недрах ковырялся. Приехал уставший, бородатый, шумный – привык там на оленей орать, – зато денег привез чемодан. Мама обрадовалась, сказала, что наконец-то папа мужчиной стал.

Хорошо, что я в лагере был. Папа вернутся – меня нет. А он так соскучился, что всю мою комнату подарками завалил – этой самой системой. Потом не выдержал, приехал с мамой ко мне в лагерь, похвастался покупками. Я до конца смены еле досидел. Эта техника мне даже снилась в лагере. Я ее еще не видел, но зауважал, а когда увидел, совсем влюбился.

Вообще-то, я папе и так бы обрадовался, без подарков.

Папин друг дядя Сева сказал, что у меня теперь этой техники – как грязи. Телевизор у нас общий на всех, экран – семьдесят сантиметров. А все остальное – мое! Кассетник стереофонический – классная вещь, две колонки, двадцать пять ватт на канал. Когда низкие частоты идут, у меня в животе гудит. Вертушка тоже неплохая штучка, пластов только маловато. Видеомагнитофон наш, отечественный, но по японской лицензии. Это вообще отпад! О таком я даже и не мечтал. К нему, кстати, две кассеты есть. Хотелось бы чего-нибудь такого, боевого, западного, но на кассетах только мультики. Ладно, попробую достать покруче. У Хлумова спрошу, он у нас бизнесмен. Имеется и кое-что фирменное, папа в «комисе» купил. Компьютерная игра – к телевизору присобачивается – плюс электронные наручные часы со счетной машинкой и приемничком. Мои часы…

Короче, кончил я рассказывать. Смотрю, восторг только у меня остался. Марина давно уже затихла. Идет рядом, скучает. Я ее спрашиваю:

Ты чего?

– Я ничего, – пожимает плечами. – А ты чего?

– И я ничего.

Почегокали мы так, потом она вежливо поинтересовалась:

– А какая разрешающая способность у видеомагнитофона?

Хороший вопросик. Быстренько соображаю:

– Папа разрешает мне все смотреть.

Она хихикнула и взглянула на меня, как на Петю Жарова.

– Я, – говорит, – про количество строк на экране. Тоже мне отличница! Нет, чтобы спросить о чем-нибудь человеческом. Сколько стоит, например. Или когда можно в гости прийти, кайф словить.

– Ну и дура, – отвечаю.

Тогда она посмотрела на меня, как на Хлумова, но не обиделась. Сказала, глупо ухмыляясь:

– Лирик недоразвитый, – и жест сделала.

Стал я думать, как ее на место поставить, а она уже любопытствует:

Ну что там в лагере? Не обижали?

Да кто меня обидит, – веско говорю. – Кому себя не жалко? Я ведь физически бить не стану, пачкаться. У меня удар психический.

Марина засомневалась, но видно было, что скучать перестала. Психическая сила – это тема.

Ну давай-давай, ври, – подбодрила она меня.