Клетка для орхидей   ::   Франке Герберт Ф.

---------------------------------------------

Герберт Ф. Франке

Клетка для орхидей

Первая попытка

1



Мгновения, когда сознание пробуждается на чужой планете, всегда волнуют. Словно по мановению волшебной палочки на тебя накатывается одна картина за другой, ты различаешь все новые и новые детали. Иногда они приходят мягко, волнообразно, а иногда — резко, вспышками. И все это связывается щекочущим нервы ожиданием невообразимого: то ли чего-то необъятного, что не в силах объяснить человеческий мозг, то ли чего-то смертельно опасного.

Ал очнулся на чужой планете первым, С чувством удовлетворения, к которому примешивался легкий налет разочарования, он признался себе, что никаких неприятных ощущений не испытывает. Ни изнуряющей жары, ни электрических разрядов, ни обнюхивающих тебя динозавров. Ничего угрожающего. Окончательно успокоившись, он огляделся вокруг. Двигаться приходилось осторожно, он ощущал ломоту в суставах, как и после всякого длительного перелета. Когда он поворачивался, покалывало в мускулах. Что-то продолжало еще давить на мозг. Но с каждым новым глотком воздуха Ал все больше раскрепощался, в движениях опять появилась легкость. Расстегнув ворот желтой рубахи, он жадно втягивал в себя воздух. «Подходящее здесь место, — подумал он. — Дон не ошибся с выбором».

Небольшой барак, который уже успели соорудить роботы, стоял метрах в ста левее, в долине. Рядом с ним автоматы поставили мачту для передач и ретрансляции. А еще в пятидесяти метрах, вровень с бараком, стоял ангар для вертолетов. Самым примечательным показался Алу кратер, откуда автоматы брали пробы почвы. Он зиял на поверхности, как открытая рана, края его осыпались. Они были кроваво-красного цвета, а сам срез — почти черный. За бараком виднелись горы, а за ними — равнина с сотнями плоских холмов и небольших озер. И все это освещалось оранжево-красным светом чужого солнца.

Дверь жилого помещения барака откатилась вбок, выехала машина, на сиденье которой, откинувшись, полулежала Катя. С помощью нескольких десятков высокочувствительных присосок машина-робот положила девушку на мат — тот самый, на котором несколько минут назад пришел в себя Ал. Катя тоже вот-вот должна была очнуться. Ее мускулы уже чуть заметно подрагивали.

— Где Дон? — спросил Ал.

Робот остановился.

— Пока что не проснулся, — донеслось из его динамика.

Жестом руки Ал направил его в сторону барака.

— Продолжай! — приказал он.

Дон, значит, пока спит, а Катя просыпается. Дона и Катю подобрала друг для друга генетическая комиссия. Тем самым им было позволено в будущем иметь детей. Дон ввел Катю в круг своих друзей, она оказалась хорошим товарищем и участвовала во всех их розыгрышах и шутках. Лишь одно обстоятельство претило Алу: Дон рассматривал Катю как что-то вроде своей собственности и вечно ее поучал. Не без злорадства Ал представил себе, как отреагирует Дон, увидев его наедине с Катей.

— Эй, Дон!

Голос прозвучал так тихо, что Ал едва расслышал.

— Катя! — позвал он. — Это я, Ал!

Быстро оглядев себя, он убедился, что его зеленовато-коричневая тропическая куртка сидит на нем ловко, и пригладил темно-русые волосы.

Катя тем временем пыталась приподняться на мате. Ал опустился рядом с ней на колени и помог, осторожно поддерживая под спину. Она часто заморгала, щурясь на солнце.

— Мерзкий свет, — прошептала она.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ал.

— Я выдержала… По-моему… все в порядке.

— К свету ты привыкнешь, — объяснил Ал. — И не будешь даже замечать, что он оранжевый. Он станет белым. Все цвета станут для нас привычными. Правда, тогда планета мало чем будет отличаться от Земли.

— Но небо… — возразила Катя. — Это небо…

— И небо будет голубым.