Клетка для разума   ::   Ван Вогт Альфред

Сколько раз мы сами в этом же зале обсуждали этот вопрос? Сколько раз мы спрашивали себя, не может ли изменение принципа Группы уничтожить тот или иной неисправимый порок человеческой природы? Поэтому я не могу признать, что за то, в чем его обвиняют, Траск заслужил смерть.

И, завершая свое выступление, Главнокомандующий твердо заявил:

- Я убежден, что Траск находится в начале такой научной карьеры, которая сделает честь власти, позволившей ей осуществиться. Вот почему я прошу, чтобы обвинительный приговор завершался так: "Судье, заседателям и общественному обвинителю выносится благодарность за усердие. Обвиняемому выносится порицание, однако он освобождается от наказания ввиду высокой ценности его работ".

Произнося эту речь, Марен ясно видел, что лица некоторых из сидящих за столом все больше хмурятся. Но не только он один заметил, как подействовали на суд его аргументы. Медельин раз за разом обводил взглядом судейский стол, и лицо председателя вздрагивало от мучительной тревоги. Он торопливо сделал рукой знак тому из секретарей, который сидел ближе к нему: "Будьте добры, прочтите точную запись высказываний Траска".

Секретарь порылся в своих папках, вынул из одного рукописного документа несколько листков, развернул их и начал отрывисто читать:

- "Принцип группизма внедрен слишком широко", - это говорит господин Траск, господа. - "Исследования, которыми я занимаюсь, показывают, что общественные отношения требуют взглянуть на понятие Группы под новым углом зрения, отличным от того, под которым оно рассматривалось до сих пор".

Марен мысленно проклял то помрачение ума, которое заставило Траска забыть распространявшиеся на всех граждан ограничения свободы слова. По словам ученого, в тот самый день, когда он высказал свои взгляды, он сумел перенести в нервную систему цыпленка импульсы нервной системы собаки, отчего почувствовал необычное для себя возбуждение. Во время судебного процесса Траск старался оправдаться тем, что открытие привело его в ненормальное душевное состояние, но это объяснение ему не помогло.

Медельин снова обратился к тому же секретарю:

- Ознакомился ли Великий Судья с материалами?

По телу Марена пробежала дрожь: то, как был задан этот вопрос, явно показывало, что Великий Судья интересуется делом Траска.

- Да, сэр. Он затребовал это дело на прошлой неделе и вернул сегодня утром.

- Высказался ли Великий Судья о том, какие меры следует принять к обвиняемому?

Это было похоже на вопросы по катехизису во время урока закона божьего. Было ясно: Медельин с самого начала знал, что Великий Судья уже вынес приговор.

Секретарь какое-то время листал свои документы, словно отыскивая ответ. Наконец он прочел:

- "Явный случай предательства".

- Стоит ли под этим его собственноручная подпись?

- Он поставил свой росчерк, сэр.

Итак, смерть.

Марен не спросил, почему это предварительное мнение не было вынесено на обсуждение: Великий Судья никогда не вмешивался в дебаты внутри Совета. Совет старательно поддерживал для заграницы видимость своей независимости. "Достаточно ученому сказать несколько критических слов, и человек, который правит Землей в 2140 году, уже нервничает", - с горечью подумал Марен. Кусая губы, он покачал головой и насильно заставил себя улыбнуться.

Теперь должны были начаться действия, которые обычно следуют за вынесением приговора. Простая техническая операция во всей её привычной грубости.

Медельин поднял трубку телефона. "Вы Тилден Аралло, глава Группы 814?"

Громкоговоритель передал ответ: "Тилден Аралло у аппарата". У этого человека был баритон. Аралло, должно быть, догадывался, что ему звонят "сверху", потому что был почтительным.

- С вами говорит Медельин, Председатель Совета Глав Групп.

- Я к услугам Вашего Превосходительства.