Клятва мечей   ::   Вебер Дэвид

Она наносила им сокрушительное поражение, уничтожала их, потому что подчинялась железной дисциплине. Карты отличались точностью, а командиры четко и быстро маневрирующих частей (или хотя бы их помощники) были грамотны, могли читать приказы князя и слаженно взаимодействовать на поле боя. Армия Харграма была обучена по единым правилам, могла четко держать строй и была оснащена оружием, созданным в собственном городе в кузницах и мастерских тех самых «лавочников», которых так презирал Чернаж.

Эти уроки усвоили и другие соплеменники князя Бахнака, и союзники, собирающиеся теперь под его знамена. Попав в Навахк, Базел смог еще раз убедиться в том, насколько полезны были нововведения отца. Столица князя Бахнака не была ухоженным городом, когда он вступил на престол, но Навахк сейчас был намного хуже, чем Харграм тогда. Его вонючие улицы были всегда завалены отбросами, нечистотами, дохлыми крысами. Люди никогда не мылись, от них исходил не только отвратительный запах, но и ощутимая угроза готовой разразиться эпидемии. И над всем этим надзирали чванливые чинуши принца, грабящие народ, вместо того чтобы им управлять.

Прежде чем вступить в армию Навахка, Чернаж был просто разбойником. Он быстро выдвинулся, сделал карьеру и захватил трон. Чернаж гордился грубой силой, которая привела его к власти. Базел тоже ценил силу и считал слабость достойной лишь презрения. Он знал, что его отец не удержался бы на троне и секунды, если бы проявил слабость. Но для Чернажа сила и беззаконие были синонимами. Бесконечные войны сделали Навахк самым устрашающим из всех городов Кровавого Меча, но весь Навахк трепетал перед Чернажем, а пятеро его сыновей были еще хуже папаши.

Поэтому-то заложнику из Харграма меньше всего пристало стоять в полутемном зале, прислушиваясь к крикам и раздумывая, не стоит ли вмешаться. Кроме того, кто бы там ни вопил, он тоже принадлежал к племени Кровавого Меча. А если не считать Брандарка, то никто из этого племени не стоил даже времени, чтобы послать его к Фробусу, не говоря уж о том, чтобы рисковать из-за него жизнью.

Базел высказал себе это со всем хладнокровием, на какое был способен, грязно выругался и нырнул в темный проход.

Кронпринц Харнак ухмыльнулся, и его кулак снова с размаху опустился на лицо Фармы. В ответ раздался приглушенный стон, более слабый, чем при предыдущем ударе, и принесший Харнаку меньше удовлетворения. Рот Фармы был заткнут, силы покидали ее. Но покрытая металлическими заклепками рукавица Харнака взрезала ей кожу, оставив кровоточащие царапины, и тогда он испытал прилив упоения своей властью, более мощный, чем от насилия над девушкой.

Он подождал, пока она сползет по стене на пол, неловко, из-за невозможности пользоваться связанными за спиной руками, отползет, потом ударил по ребрам. Разорванная рубашка, запиханная в рот девушки, заглушила вскрик, когда его сапог отбросил ее к каменной стене. Принц засмеялся. Сука. Она, видишь ли, слишком хороша для принца крови. Теперь она, конечно, иного мнения…

Он наблюдал, как она пытается сжаться в комочек, наслаждаясь ее ужасом и беззащитностью. Изнасилование могло отвратить от него даже людей отца, но никто не догадается, кто поимел эту сучку. Когда найдут ее труп и увидят, что он с ней сделал — и еще сделает! — они придут как раз к тому заключению, на которое он рассчитывает: кто-то одержимый ражем разделал ее, как свинью. И…

Эти приятные мысли были прерваны, когда раздался громовой удар в дверь и в лицо ему полетели щепки. Дверь давно заброшенной опочивальни была толста и прочна, как и все двери старого дворца, но ее засов мгновенно исчез в облаке обломков, а сама дверь, соскочив с одной из петель, грохнулась в проем.