Алые губки - мягкий дурман   ::   Серова Марина

— Вы, Татьяна Александровна, не просто частный детектив, а тот самый детектив, который расследовал убийство его двоюродной сестры. Володя никак не может поверить, что Маша погибла от руки собственного мужа, его больше устраивает милицейская версия. Впрочем, это дело прошлое… Я ему вчера все-таки рассказала, кто вы такая. Ну не могу я ничего от него утаить, и все тут!

Последняя фраза получилась у Терентьевой какой-то театральной, но я приняла ее на веру.

— Хорошо, тогда расскажите мне о Вахрушеве: каким он был в те годы, когда вы все жили в Текстильщике? — спросила я и поняла, что каждое мое упоминание о малой родине Ольги Яковлевны задевает ее самолюбие. — Кстати, а ваш муж, Владимир Геннадьевич, не оттуда же родом?

— Нет, он коренной тарасовец. А что касается Кольки Вахрушева, то у нас с ним с детства была какая-то неприязнь друг к другу. Мы постоянно устраивали какие-то пакости, он — мне, а я — ему…

— Пакости? — переспросила я. — Вот об этом поподробнее. Какие именно пакости?

— Сначала это были обыкновенные детские забавы: он мне в портфель лягушку подбросил, а я его одежду в кустах спрятала, когда он купался. Ну, в общем, это были вполне невинные вещи, пока он меня чуть было не утопил! Если бы не Лида, я точно бы утонула… Я сейчас вам все расскажу! Просто не знаю, с чего лучше начать…

Я видела, что воспоминания для Ольги были не слишком приятными — лицо ее стало пасмурным, хотя еще минуту назад она выглядела довольной и счастливой.

— Многие говорили, что именно из такой вражды и ненависти рождается любовь, — начала свой рассказ моя собеседница. — Только я знала, что этого никогда не произойдет. Я отвечала на зловредные Колькины выходки только затем, чтобы не оставаться в долгу. Мне нравился совсем другой мальчик, который, увы, не обращал на меня никакого внимания. Он был влюблен в Лиду…

— А не тот ли это Юра Кузнецов, в измене с которым обвинял Лидию Петровну Вахрушев?

— Да, тот. Но Лидуся всегда к нему была равнодушна, да и к Кольке у нее никаких пылких чувств не было… После школы я поступила в политехнический, а Лида провалилась в мединститут. Мы стали встречаться с ней реже — я жила в Тарасове у тетки, чтобы не ездить каждый день из Текстильщика. Я всегда любила подольше поспать. За тот год мы с Лидой отдалились друг от друга, а летом я узнала, что она встречается с Колькой. Я этому не придала никакого значения…

Рассказ Терентьевой оказался слишком длинным, начала она очень издалека и никак не могла подойти к кульминации истории. Я заскучала, но изо всех сил старалась не показывать этого.

— Однажды мы вчетвером поехали кататься на лодке: я, Лидуся, Колька и еще один парнишка, его имени я даже не помню. В самом глубоком месте реки Колька взял и столкнул меня с лодки. Я этого никак не ожидала и стала тонуть — вода была еще холодной, ноги свело судорогой, потом я захлебнулась от волны и… Больше я ничего не помнила. То, что произошло потом, я узнала только из рассказов. Все знали, что я умею плавать, но я исчезла под водой надолго. Лида стала просить Кольку, чтобы он нырнул за мной. Тот отказывался, говорил, что я просто придуриваюсь. Парнишка, который был с нами, плавать совсем не умел, а Лида плавала неважно, я даже никогда не видела, чтобы она ныряла… Я долго не показывалась из-под воды, и Лида поняла, что дело серьезное. Она решила нырнуть за мной, Колька стал ее удерживать, они оба свалились с лодки. То ли Лида тоже стала тонуть и мобилизовала все свои возможности, то ли она так удачно нырнула, но нашла меня под водой и вытащила… Я пришла в себя только на берегу, однако еще в лодке Лида стала делать мне искусственное дыхание. Она ведь готовилась в медицинский и знала, как это делается…

— Да, история! — отозвалась я.