Книга камней   ::   Джеймс Лэйна Дин

Женщины вообще были загадкой для Великого посланника, но Сандаал Д'Лелан он совсем не мог понять. Она была тревожно-красива, высока, но тонка в кости, почти хрупка, и все же в ней чувствовалась невероятная для ее возраста сила и смышленость. Когда-нибудь выйдет замуж за какого-нибудь богатого дворянина и станет важной персоной. Но сейчас она была всего лишь знатной обнищавшей аристократкой, потерявшей всю семью и наследство, когда Занкос был разорен.

Сначала Эовин считал ее неподходящей для роли фрейлины: она была чересчур откровенной, даже до враждебности, — но все же в чем-то привлекательной. Позже, после многочисленных бесед со вкрадчивой дамой из Катая, посланник с радостью остановил на ней свой выбор. По крайней мере, она скрашивала долгое путешествие.

Сандаал начала играть, устремив взгляд внутрь себя. Струны были сделаны не из сухожилий, а из стали, и каждый раз, когда она ударяла по ним, сильная и чистая нота вылетала и растворялась в ночи. Ее мягкий голос, плывущий за скорбной мелодией, был столь же прекрасен:

По доброму приказу короля

Навек с любовью распростился я,

И ждет меня далекая земля.

По доброму приказу короля

Пришлось с родными распрощаться мне,

Чтоб умереть в неведомой войне.

Когда зазвучала печальная баллада. Великий посланник снова поднял взгляд к звездам. Музыка Сандаал всегда заставляла его сердце сжиматься от боли. Ее подруги, Катина и Роза Д'Ял, пели о своих девических мечтах и надеждах на верную любовь и замужество, но песни леди Д'Лелан неизменно говорили об утратах и отчаянии.

Даже шумные игроки в кости возле соседнего костра приумолкли. Все солдаты прислушивались к словам старинного припева:

В дальние страны я уезжаю,

Я уезжаю, любовь моя.

Я уезжаю и покидаю

Все, что любил в этой жизни я.

Отзвенела последняя нога, и наступила долгая тишина, только потрескивали костры.

Вдруг из темноты раздался мужской голос:

— Сыграй-ка нам что-нибудь веселенькое, красотка!

Для солдата было верхом дерзости обращаться к даме в таком тоне. Эовин встретился глазами с Сандаал и слегка кивнул. Уголок ее рта дернулся, она вскинула голову, что предвещало злую выходку. Раздался первый мажорный аккорд.

На второй разухабистой строчке солдаты уже валились от смеха. Старик плотнее завернулся в плащ и поежился. В словах песни не было ничего откровенного, но зато было столько двусмысленностей и непристойных намеков, что Великий посланник, старый завсегдатай кабаков, почувствовал, что краснеет. Из дверей кибитки выглянули два девичьих личика с широко раскрытыми от возмущения и неожиданности глазами.

Песня закончилась под одобрительные выкрики солдат, но, когда ее попросили спеть еще песенку, Эовин проворчал:

— Достаточно. — Он наклонился к Сандаал: — Я надеялся, что привезу к ее величеству высокородную леди… а не девку из таверны.

— Вот как?! — Девушка встала, расправив складки длинной юбки, черные волосы струились по ее плечам. — Не бойтесь, милорд. Я не разочарую вас.



1

Комната в северо-западном крыле замка Госни была тесная и темная, окна в ней предназначались скорее для лучников, чем для счетовода. Дэвин Дэринсон, молодой герцог Госнийский, прищурившись, вглядывался в списки, лежавшие на столе, и старался не обращать внимания на ребенка, который носился кругами вокруг него. Это было непосильной задачей. Мерцающее пламя свечи в конце концов погасло.

— Милорд, прошу вас!.. — раздраженно произнес герцог.

Тейн остановился, запыхавшись.

— Мне надоело! Я хочу идти гулять. Сейчас же! — Хотя приказ был, вне сомнения, королевский, шестилетнего мальчишку в потрепанной одежде и рваных ботинках вряд ли можно было принять за наследника виннамирского трона. Но и платье Дэви было не лучше, так что он тоже не походил на герцога.