Княжья доля   ::   Елманов Валерий

За все время движения лишь один раз им встретился обоз из четырех или пяти саней, возчики которых тут же торопливо съехали на самую обочину и, увязая в снегу, суетливо кланялись до тех пор, пока княжеский эскорт не скрылся с их глаз.

Так они и ехали почти весь день, и лишь на закате, когда солнце скрылось за деревья, вдали, чуть ли не посреди огромного поля, стали отчетливо видны деревянные стены средневекового города. Как выяснилось, это был Переяславль-Рязанский, вотчина Ингваря Игоревича со своими братьями, княжившими неподалеку от него: один в Борисове-Глебове, другие еще где-то, но все в таких городах, которых на территории Рязанской области никогда не было. Во всяком случае, за ближайшие к его времени двести-триста лет Константин мог ручаться.

Все это время Онуфрий потихоньку бубнил, старательно инструктируя князя, поучая, как себя вести. Уже спустя первые десять-пятнадцать минут Константин уловил, что в этой речи ему так отчетливо не нравится чуть ли не с самых первых секунд.

Такую речугу обычно закатывают перед каким-нибудь великовозрастным дебилом с олигофренией средней тяжести. Как подходить, как кланяться, не умалив своего княжеского достоинства и в то же время показав уважение к достоинству хозяина. Какие речи вести, да как с хозяйкой терема, то бишь женой Ингваря, обойтись, какие подарки вручить и какие слова при этом сказать и много еще чего в том же духе.

Нет, ему-то лично Онуфрий бесспорно оказал важную услугу – он же ничего такого не знал. Но если учесть, что на самом-то деле речь его адресована была человеку, который прекрасно должен был это знать, то сразу становилось ясно, какого он мнения об умственных способностях своего князя.

Константин поначалу хмуро кивал, пытаясь не выдавать свое дремучее невежество и показывая всем своим видом, что и сам это все знает, только лень говорить по причине жуткой головной боли, хотя на самом деле уже ничего не болело. Спасибо лекарству из кувшина. Потом также лениво он стал подкидывать различные вопросы и, видать, переборщил, поскольку к концу инструктажа Онуфрий как-то подозрительно стал на него поглядывать и, наконец, не выдержал и осторожно заметил:

– Уж больно ты какой-то нынче странный, князь-батюшка.

– Чем же?

Тот опять замялся ненадолго, чтобы подыскать, по всей вероятности, ответ поделикатнее, но потом нашелся и заявил:

– Да ранее тебе все боле бочонки с медом в интерес были, а нынче и в дела княжьи вникать начал, да с умом.

– А раньше как же? Без ума, что ли? – грозно спросил его Константин, при этом, конечно, больше играя, нежели возмущаясь на самом деле.

– Да нет, – поправился быстро Онуфрий. – Только интереса в тебе не было. Равнодушие одно, а ныне вон как... И вопросы все задаешь тоже с умом, нужные, – добавил он в конце.

– Раньше мне и не доверяли так, – нашел Костя правдоподобное объяснение. – А нынче, коль князь Глеб такое важное поручение дал, надобно его исполнить в лучшем виде.

Боярин согласно закивал, охотно соглашаясь с ним, и ненадолго замолчал, тем более что из ворот города, до которого осталось не больше километра, выехала группа всадников и довольно-таки резвой рысью направилась к ним.



Глава 2

А попутчики бывают разные

Как силуэт, отраженный в окне

Долгой вагонной дороги,

Изморось дней в очищающем сне

Взвесят небрежные боги...



А. Белянин



Нет смысла детально описывать различные мелкие подробности, которым Костя не уставал удивляться. За первые часы своего пребывания в новом облике он понял лишь, что история в теории и история на практике – это две совершенно разные вещи, и даже если ты считаешь себя неплохим знатоком прошлого, то это вовсе не помешает тебе оказаться абсолютным профаном в этом.

Встретили их хоть и не очень-то любезно, но вежливо.