Кофе в час Волка   ::   Дмитрук Андрей

- Может быть, ты в одиночку и "Строитель" ублаготворишь? - Крымов все еще держал придурковатую ухмылку, но глаза нехорошо сузились.

- Это ненадолго... прошу тебя... день, два... там все равно сейчас нельзя работать... я так редко тебя о чем-нибудь прошу, - заторопился он, сознавая, впрочем, что вопиет в пустыне. Беззаботность Крымова было нелегко поколебать. Но кому это удавалось, тот раскаивался.

- Ты что же это, парень? - с угрожающей мягкостью осведомился Никита, и с младенчески-круглых щек его сбежал румянец. - Кому ты пудришь мозги? Что я, тебя не знаю, что ли? Седина в бороду, а бес в ребро? Курсисточку завел? Вот я Лане скажу, не обрадуешься...

- Какую курсисточку? - пролепетал наш герой, смешавшись и теряя нить мысли.

- А такую! Не женитесь на курсистках! - Никита зашелся показным хохотом.

- С ума ты спятил! Да что у меня, дома своего нет, что ли?

- Тоже мне, дом! За стенкой мама с папой, которым давно хочется нянчить внуков... от Ланы.

Крымов явно издевался, шел на скандал, и обе его приятельницы давно прильнули к столику, лица выражали испуг пополам с жадным любопытством.

- Раз в жизни... раз в жизни попросил тебя о чем-то важном. - Собрав все свое небогатое мужество для следующей фразы, наш герой выпрямился, застегнул пальто на все пуговицы и отчеканил:

- В общем, имей в виду: сегодня я тебя не пущу. Как хочешь. Я предупредил.

- Э, да ты не шутишь! - вдруг совсем другим, торопливым и мнимо-бесстрастным тоном сказал Никита. Так говорят перед тем, как ударить. - Что в мастерской? Потолок обвалился? Пожар? Ну?!

- Ник... - прошептал наш герой, пятясь, точно от наезжающего танка.

- Ключ, - все так же сказал Крымов и лихорадочно облизнул губы. - Где ключ?

- У меня.

- Дай-ка его сюда.

- Нет...

- Быстро! - Надвигаясь животом, Никита оттягивал ручищу, сгибая и разгибая пальцы. - Давай, а то я и без милиции справлюсь!

- Не подходи!

Голос сорвался каким-то щенячьим писком. В носу предательски щипало. Мало, мало мы меняемся с детства, зря представляем себе возмужание, как полную метаморфозу, выход мотылька из куколки... Вот и дрогнули, расплылись выложенные плиткой стены подземного перехода.

Крикнув что-то впрямь оскорбительное, Крымов вцепился в левый рукав нашего героя. Изо всех сил ударив кулаком правой, злосчастный хранитель тайны освободился и побежал, не оглядываясь, вверх, на центральный проспект.

Обида, жгучая, как жар на переломе болезни, не помешала трезво оценить положение. Следовало тотчас взять такси. Он был уверен, что Крымов, наоравшись вволю перед девочками, сделает то же самое.

Запереться. Выдержать осаду. Ник дверь не выломает, побоится. Но вот милицию, пожалуй, приведет. А что, если сразу явится с участковым? Нет, в это не верилось. Хотя и открылся сегодня Крымов с неожиданной стороны, но не совсем же он чужой, восемь лет что-нибудь да значат...

Прошлепав низким сводчатым подъездом, соединявшим старые дворы-колодцы, наш герой вошел в свое парадное. Сырая тьма встретила его. Только на одном из верхних этажей желтел тусклый свет. Надо же так опуститься - за полгода не сменить перегоревшую лампочку на своей площадке...

Он удержал ногу над ступенями. Показалось, что кто-то притаился за дверью мастерской; смотрит, как выбивается из замочной скважины тоненький сизый лучик. Нет - ничего. Только тихая холодная нить подмигивает, словно в комнате работает телевизор. Дополняя впечатление, младенцем завопила ночная птица; ей ответил далекий вой хищника.

Он все еще медлил спускаться, когда из какой-то квартиры просочился, вызывая голодную слюну, запах тушенного с пряностями мяса. Сбегать бы в гастроном. Ведь ничего с утра во рту не было, кроме бутылки пива и двух пирожков на ходу... Нельзя. Крымов. Сейчас ворвется. Квартиры извергали лязг кухонной посуды, дробь детской беготни, возгласы женщин.