Когда все изменилось   ::   Расс Джоанна

Несколько минут я наблюдала за ним незамеченная - при желании я могу двигаться очень тихо. Когда я позволила ему увидеть себя, он перестал говорить в какую-то небольшую штуковину, висевшую у него на шее.

Затем он тихо спросил на отличном русском:

- Ты знала, что на Земле вновь установлено равенство полов?

- Ты настоящий, не так ли? - в свою очередь спросила я. - А тот другой - напоказ.

Дело немного прояснилось, и я почувствовала облегчение. Он приветливо кивнул.

- Честно говоря, мы не так уж умны, - сказал он. - За последние несколько веков произошли серьезные нарушения генетического кода. Радиация. Лекарства. Нам нужны гены Вайлэвэй, Джанет.

Незнакомцы не называют друг друга по имени.

- Вы можете получить столько клеток, что хоть утонете в них, - сказала я. - Выращивайте свое собственное потомство.

Он улыбнулся:

- Нам хотелось бы сделать это по-другому.

За его спиной я увидела Кэти, стоящую в квадрате света, падающего из двери.

Он продолжал вежливо говорить низким голосом, в котором, как мне казалось, не было насмешки, а только самоуверенность человека, у которого всегда были деньги и власть, человека, не'понимающего, что такое быть существом второго сорта или жить в провинции. Самое странное, что минуту назад мне казалось, что он - это вылитая я.

- Я говорю с тобой, Джанет, - продолжал он, - потому что мне кажется, что ты пользуешься здесь большей популярностью, чем кто бы то ни было. Ты так же хорошо, как и я, знаешь, что культура, выращенная партеногенетическим способом, несет в себе всевозможные врожденные дефекты. Желательно выбрать другой путь, и здесь мы хотим использовать вас, если, конечно, что-нибудь получится. Извини, я не должен был говорить "использовать". Но ты же понимаешь, что такой тип общества, как ваш, - противоестествен.

- Наоборот, ваше человечество противоестественно, произнесла Кэти. В левой руке из-под мышки у нее торчала моя винтовка. Ее шелковистая головка едва достигала моей ключицы, но я-то знала, что она вынослива, как сталь. Он сделал шаг в сторону, как-то странно и приветливо улыбаясь. В отличие от своего напарника он не проявлял до сих пор ко мне ни малейшего уважения; Кэти вскинула ружье, будто всю жизнь только этим и занималась.

- Согласен, - произнес мужчина. - Человечество противоестественно. У меня в зубах металл, и вот здесь, - он ткнул себя в плечо. - Металличесие болты. - Тюлени живут гаремами, - добавил он. - Самцы обезьян живут случайными связями, и мужчины тоже, голуби моногамны, и мужчины есть такие. Есть даже холостяки и гомосексуалисты. Кажется, встречаются даже гомосексуальные коровы. И все-таки в Вайлэвэй чего-то не хватает.

Он сухо рассмеялся. Надо отдать ему должное, на нервы его слова подействовали.

- Мне всего хватает, - сказала Кэти, - за исключением того, что жизнь не бесконечна.

- А вы?.. - спросил мужчина, кивая то на меня, то на Кэти.

- Жены, - ответила Кэти. - Мы женаты.

И опять он издал сухой сдавленный смешок.

- В экономическом смысле это хороший союз. Он годится для работы и ухода за детьми, он удобен, как и любой другой, если речь идет о случайной наследственности и воспроизведении себе подобных. Но подумайте, Катарина Микельсон, неужели не существует ничего лучшего, чем есть у вас самих, что вы хотели бы передать по наследству своим дочерям? Я верю в инстинкты, верю в мужчин, мне странно, что одна из вас - механик, а другая, - он посмотрел на меня, - как я догадываюсь, работает кем-нибудь в управлении полиции. И обе даже не чувствуете своей ущербности. Конечно, абстрактно вы об этом догадываетесь. У вас здесь существует только одна половина рода. Мужчины должны вернуться в Вайлэвэй.

Кэти ничего не сказала.

- На мой взгляд, Катарина Микельсон, - мягко продолжал мужчина, - вы из всех живущих здесь выиграете больше всего.