Колесники   ::   Стюарт Йен

Еще шесть недель назад Земба представляла из себя пушистый комочек, который взрослый человек мог накрыть ладонью; теперь она достигла размеров небольшой собаки. Мальчугану же было не до рассуждений — он ворковал над малышкой и гладил ее спину с длинной дымчатой шерсткой.

Черити наклонилась и подняла сыр, чтобы Мозес смог покормить любимую зверушку. Но для начала следовало отчистить его от песка и муравьев.

Между двумя старыми акациями был втиснут сборный домик, на крыше которого выстроились в ряд солнечные батареи. В принципе, он представлял собой деревянный каркас, обтянутый сморщенным от времени пластиковым покрытием. Стертая эмблема на двери гласила, что это владение зоологического факультета университета Гума. Мебель в домике изрядно обветшала, ибо частично была куплена на местном рынке, а частично привезена из Дар-эс-Салама. И то и другое произошло достаточно давно. Через окно на фасаде виднелось озеро Эяси, а из заднего окна на фоне вулкана Нгоро-Нгоро открывалась прекрасная панорама плодородной равнины национального парка Серенгети. Неподалеку располагалось и Олдувайское ущелье, всемирно известное открытыми в нем стоянками древних гоминидов. Только здесь Черити ощущала себя как бы в эпицентре Вселенной.

«Естественно, — подумала она, — отсюда в какую сторону ни глянь, горизонт отстоит на одном и том же расстоянии».

Она понимала, что это не так, но мысль об эпицентре была слишком привлекательной. В ста пятидесяти милях к северо-западу — озеро Виктория, а в ста двадцати пяти к северу, почти на самой границе — кипящий жизнью Найроби. Название страны на суахили звучало так: Ямхури я Муунгано ва Танзания; английская версия была короче — Объединенная республика Танзания, — однако теперь не употреблялась. В 2170 году Танзания и Кения объединились и стали зваться Кондоминиумом Гуамвези.

— Прекрасно, Мо, положи Зембу на стол.

Мальчику с трудом удалось отцепить меховой комок. Малышка расслабилась, когда он погладил ее по голове. У Мозеса был врожденный талант понимания диких животных, и это проявилось раньше, чем он стал говорить и даже ползать. Иногда его способности казались Черити сверхъестественными; в частности, москиты никогда не кусали его, дикие пчелы не жалили, а боязливые в других обстоятельствах пичуги садились ему на плечи и насвистывали свои песенки — конечно, если поблизости никого не было.

Когда же дело касалось людей, мальчуган выглядел совершенно беспомощным. Порой его что-то беспокоило, и тогда он погружался в себя. Он был странным ребенком, но Черити любила сына до самозабвения. Его отец умер до рождения Мозеса — она никогда не распространялась по этому поводу, стараясь не вспоминать и не думать… Мозес, да еще родная сестра составляли всю ее семью.

Черити отрезала кусок сыра и передала сыну.

— Угости Зембу, только не давай все сразу, маленький кусочек, хорошо? Да, именно так, прекрасно.

От удовольствия Земба замурлыкала. Мозес засмеялся и протянул зверьку еще один кусочек.

Черити достала устройство, в котором Мозес сразу опознал универсальный метчик. Ма собиралась выбрить маленький участок на теле Зембы, чтобы поставить информационное клеймо. Операция не должна была причинить кошечке боль.

— Ты уже видел такое раньше, сынок. Понимаешь, для чего это надо?

Мозес кивнул с самым серьезным выражением.

— Чтобы знать, где Земба будет после того, как мы выпустим ее на свободу.

«Наверное, я глупая и самодовольная мать, но то, что его интересует, Мозес схватывает буквально на лету».

— Вот и хорошо, — сказала Черити вслух с энтузиазмом, как это делают родители маленьких детей, демонстрирующие своим чадам, что довольны их поведением. — А ты сообразителен, сынок.

Жужжание безопасной бритвы смешалось с довольным мурлыканьем. На теле кошечки образовалась проплешинка размером в квадратный дюйм.