Командировка   ::   Войскунский Евгений

– Я так и думал: вы уже встретились с Шуршаловым! Не слушайте его. – Мэр постучал указательным перстом по неожиданно звонкому лбу. – У него тут заклинило. Четыреста миллионов! Это он так считает. Наши финансисты подсчитали, что нужно не менее трех миллиардов. Шуршалов тут, простите, всем плешь проел. Превратился, можно сказать, в городскую достопримечательность. Вроде Ханы Пугач.

– Хана Пугач? Кто это?

– Есть тут одна дама, – усмехнулся мэр. – Перед ней как раз захлопнули выезд евреев в Израиль. Вот она ходит и всем рассказывает… Да не надо это писать, – строго добавил он, между тем как я строчил в блокноте. – Это, знаете, внутренние наши проблемы.

– Родриго Михайлович, продажа недостроенного крейсера оскорбляет патриотические чувства многих россиян, – заметил я. – Это отнюдь не внутренняя проблема. Только что я слышал, как у дверей мэрии на стихийном митинге Головань обещал главному строителю, что изыщет деньги на достройку…

– Головань… – Начальник милиции состроил пренеприятнейшую физиономию.

– Этого трепача надо повесить на столбе у въезда в Гнилую слободу. – В конце чуть не каждой фразы полковник добавлял нечто шипящее – вроде «шиш».

– Почему в Гнилой слободе?

– Да он оттуда родом, шиш. Он это скрывает, а вы спросите у Пугачихи, это же его сестра, двоюродная, шиш.

– С Голованем мы только что имели серьезный разговор, – сказал мэр. – Привели наши аргументы. Вы не слушайте его уличные выкрики. Ему тут приготовлен хороший прием, и можно ожидать, что он… ну, смягчит свою позицию.

– Не думаю, что Головань отступит, – сказал я, – но ладно… Денег на достройку нет, хотя, я уверен, будь у правительства политическая воля, они бы нашлись. И вы полагаете, что, если крейсер продать, Приморск получит крупную сумму?

– Мы реалисты, Сергей Дмитриевич, – строго сказал Родриго. – И прекрасно понимаем, куда пойдут деньги. Но кое-что нам обломится – это оговорено во всех подготовленных бумагах. Уж, во всяком случае, хватит на покрытие бетоном Ахтырского спуска к центральному рынку.

Он стал излагать впечатляющие выгоды, которые ожидают Приморск в результате бетонирования спуска, – это был, наверное, его пунктик. Недбайлов поднялся, встав как бы третьей фигурой на портрете Маркса и Ленина, и, надвинув на густые брови фуражку, направился к двери. Я сказал, перебив Родриго Михайловича:

– Простите. У меня вопрос к начальнику милиции.

Тот остановился вполоборота:

– Ну?

– Известно ли вам, что готовится заговор? Что мятежники хотят вывести крейсер на рейд и в полночь выпалить из пушки по мэрии?

Тут они оба распахнули свои пасти и принялись хохотать. Сквозь смех выкрикивали:

– Да он потонет, как только оторвется от стенки… Выпалит, шиш! Чем? Гнилыми помидорами?.. Где снаряды возьмут?

– Снаряды? – Я был смущен тем, что сморозил глупость. Однако моя быстро работающая фантазия подсказала, что где-то есть склад, забитый снарядами.

– Уморил ты меня, корреспондент, шиш. – Хулио Иванович вытер глаза тыльной стороной ладони и вышел из кабинета.

– Сергей Григорьевич, – обратился ко мне мэр.

– Дмитрий Сергеевич, – сердито поправил я.

– Извиняюсь. – Мэр протянул мне сигареты, я мотнул головой, и он закурил сам. – Скажите, пожалуйста, – он был страшно вежлив, недаром же его в городе запросто называли «наш Ибаньес». – Кто эти самые «заговорщики»?

– Адмирал Комаровский и его курсанты.

– Комаровский… – Родриго задумчиво фыркнул носом. Конечно, мы знаем, каких взглядов он придерживается, но – вывести училище…

– По моим сведениям, которым вы все равно не верите, курсанты морского училища готовятся разоружить местный полк и произвести в городе аресты по списку. Он у них уже составлен. Выстрел с крейсера послужит сигналом.