Коммутация   ::   Каганов Леонид

 — Это намного лучше, чем годами жить в ожидании, что вот-вот — и долбанет. Не уследят, не успеют — и кирдык. Лучше уж сразу.

Гек вынул носовой платок и расправил его у себя на голове.

— По твоей логике тогда и помереть лучше сразу, — буркнул он. — Чего всю жизнь ждать? Давай руку. Попробуй подняться!

— Не скажи, не скажи! — возразил Глеб. — Жизнь только начинается! А помереть — не думаю, что от коммутации кто-нибудь помрет. Зато эвакуация шумная будет... На полмира. Ой, йооо...

Глеб снова сел на песок, прикусив губу. На его глаза навернулись крупные слезы. Он полез в карман, достал платок и вытер лицо. Затем по примеру Гека положил платок на голову. Гек сел рядом на корточки.

— Мобильник мой разбился, — пожаловался Глеб. — Вусмерть. А то бы мы сейчас...

— Залезай на спину, — сказал Гек.

— Ты меня не унесешь, — покачал головой Глеб. — Иди лучше вызови людей. А я здесь подожду.

— Изжаришься, — сказал Гек.

— А если сюда уже едут спасатели?

— А если не едут? А если едут — найдут по следам. Лезь на спину, и никаких разговоров. Это приказ.

Глеб вздохнул и уцепился за шею Гека. Гек с трудом поднялся, покачнулся, но не упал, а пошел вперед, вглубь, от моря.

— Куда мы идем? — спросил Глеб за ухом.

— Не знаю, — сказал Гек, не останавливаясь. — Поправь там платок у меня на голове, что-то совсем припекло.

— Припекло ему... — сказал Глеб. — Вот погоди теперь, вот недельки через две...

— Прекрати, — оборвал Гек. — Скажи, где мы и куда идти?

— Откуда ж я знаю?

— Это разве не твоя историческая родина?

— Хорошо, если моя.

— Ну не моя же?

— Видишь ли... Одно побережье Мертвого моря — это Израиль. Другое — Иордания. Если нас найдут иорданцы... скажем, патрульные бедуины королевской гвардии...

— То?

— То зарежут на месте обоих.

— Почему обоих? — удивился Гек. — Я вот, например, не еврей.

— При чем тут... — поморщился Глеб, — Иорданцы — наши хорошие соседи.

— А почему хорошие соседи зарежут?

— За то, что коммутацию устроил.

— Я??

— Арабский знаешь? Попробуешь им объяснить, что не ты. Король Иордании повелел... как это в его указе...

— Рукой шею не дави, да?

— Извини. В общем, что-то в том духе, что надо забыть слово «жалость», когда Родина в опасности. Поэтому любой, кого можно подозревать в террористическом замысле, должен предстать перед очами Аллаха, и Аллах рассудит — виновен он был при жизни или нет. Что-то типа того. Ты готов предстать перед очами Аллаха?

— Что-то ты слишком бодр, — недоверчиво сказал Гек.

— Ты предлагаешь идти и плакать? Взбодрись, все самое страшное уже случилось. Ну зарежут. Зато Аллах тебя в обиду не даст!

— Я надеюсь, что мы в Израиле, — сказал Гек. — Предлагаю это выяснить. Давай остановимся и попробуем сориентироваться по сторонам света.

— Солнце в зените, — сказал Глеб. — Твои предложения?

— Воткнуть палку и посмотреть через некоторое время, как тень...

— Мы тогда пойдем в другую сторону или зароемся в песок? — спросил Глеб.

— Ты прав, — кивнул Гек. — Какая разница? Надо идти, а то изжаримся раньше.

Некоторое время они шли молча.

— Стоп. Отдых. — Гек опустился на одно колено, и Глеб сполз с его спины.

— В принципе вдоль любого побережья должна идти автомагистраль, — сказал Глеб. — И иорданцы люди не дикие, хоть и горячие. Сразу могут и не зарезать. Может, даже сделают тебя национальным героем и сложат песню: «Боец, который не добежал».

— Я никогда не промахивался из пистолета с такого расстояния, — тихо сказал Гек, растирая шею.

— Я тоже сегодня на парашюте пару раз из него промахнулся. И не жалею.

— Один раз ты почти попал, — вспомнил Гек. — Я даже удивился. Залезай, пошли дальше.

Глеб залез Геку на спину, и они снова пошли вперед. Вскоре Гек нарушил молчание.