Коммутация   ::   Каганов Леонид

Гек подумал, что если шоссе есть, оно наверняка должно проходить перед этими холмами.

— Я обещал разговаривать, — вдруг вспомнил Глеб.

— Да ладно, побереги силы, — ответил Гек тихо и без интонации.

— В могиле отдохнем, — заявил Глеб. — Пока буду болтать. Столько лет не виделись! Прикинь, прошлой весной встретил в Иерусалиме на базаре знаешь кого?

Гек промолчал.

— Не отвечай, это я риторически, — спохватился Глеб. — Короче, иду я по базару и вдруг вижу — Аркад! Аркашка Галкин! Помнишь?

Гек снова промолчал. Сил что-то говорить уже не было, а главное — Гек не смог вспомнить, кто такой Галкин.

— ... ты не представляешь! — доносился словно издалека голос Глеба. — Важный, бородатый, в очочках золотых. С вот таким важным пузом — лысый! Аркашка — лысый, представляешь? Спорим, ты бы его не узнал! Я его тоже не узнал. Потом смотрю — а у него майка такая смешная, с лямками. Смотрю, на плече — шрам. Помнишь, как он на втором курсе попал в аварию, месяц провалялся в реанимации, чуть не взял академку? Только по шраму и узнал!

Теперь Гек явственно увидел шоссе впереди. По нему уже проехало две машины и один автобус. Гек подумал, что в машинах и в автобусе наверняка есть кондиционер. В голове ухало в такт шагам, а в ушах раздавался звон, будто в голову попали два китайских медных шара с колокольчиками внутри, какие крутят в пальцах для медитации.

Гек закрыл глаза. Так было идти ничуть не тяжелее, но гораздо уютнее. «Интересно, — медленно подумал Гек, — вот узнать бы сейчас, чем все кончится? И что вообще нас ждет в будущем? Вот мы ждали, когда наступит XXI век, строили планы, а ничего не изменилось. Где он, XXI век? Где покорение космоса, где средство от рака, где автомашины на гравитационной подушке, где всеобщее изобилие или хотя бы вторжение пришельцев? Ничего не произошло. А потом вдруг — раз! Какая-нибудь коммутация — и вся жизнь на планете перевернется. Или не перевернется? Или переварит планета историю с Мертвым морем без остатка? А что, и похуже бывало, например ледниковый период».

— ... рассказывал еще, что Кучков ушел в бизнес и ни с кем из наших не общается, зазнался. Обменялись с ним емайлами. У тебя-то в Москве есть Интернет? Я не знаю, как в России с Интернетом, на всякий случай запомни мой емайл, очень просто. Альтшифт. В одно слово. Альтшифт, штрудель... Стоп. Это у нас штрудель, у вас называется собака. Короче, загогулина... — Глеб прервал трескотню, измученно вздохнул и сказал: — Кстати, могу тебя обрадовать, мы все-таки в Израиле. Видишь столбики на обочине шоссе? Израиль. Стопроцентно. А теперь я, с твоего позволения, помолчу. Развлекал тебя сколько мог, но сил больше нет.

Глеб замолчал, и вскоре Гек почувствовал, как тело Глеба обмякло — он потерял сознание. Тишина вокруг начинала давить.

— Ледник пережили, — начал Гек вслух и не узнал своего севшего голоса. — И коммутацию переживем. Сэкономим на утеплителях и батареях. Разбогатеем на прохладительных напитках и холодильниках. Расплетем мир по ниточкам, наплетем фенечек. Кажется, так сказала Нюка, когда я ей дозвонился перед вылетом из Аддис-Абебы? Нет, не фенечек, коммутушек. «Пока-пока, — сказала. — Возвращайся быстрее,. — сказала. — Расплетем мир по ниточкам, наплетем коммутушек».

Вдалеке раздался шум проносящейся автомашины. Внутри закрытых век мелькали яркие солнечные пятна. Гек начал вглядываться в них, вглядываться. Увидел желтый прямоугольник и понял, что это дверь в кабинете Гриценко. Но с такого ракурса, как если бы Гек сидел за его столом в кресле. Гек оглядел себя — на нем был мундир с генеральскими погонами. Гек посмотрел на стол. Посередине стоял незнакомый селектор с планшетом, расчерченным квадратами. Гек ткнул пальцем в самый дальний квадрат, и вдруг с потолка заиграла музыка. Гек посмотрел на свою руку.