Комната ужасов - 2   ::   Грей Майкл

Пола рванулась что было сил вперед, в закрывающуюся щель, но успела просунуть лишь пальцы: край плиты расплющил суставы. Изящные, тоненькие ее косточки размозжило разом, с хрустом, на пол брызнуло. Рука в ловушке, как в фильмах: под колесом стоящей машины.

Оно поднялось на задние ноги, оторвавшись от своего кушанья. Шмат темного мяса, что-то вроде печени, вывалился у Него изо рта и влажно плюхнулся на пол. По всему Его телу прошла судорога, Оно ударило в дверь. Звук был такой, будто кто-то гигантской ногой наступил на тысячу разом хрустнувших жуков. Оно заскребло по полу всеми ногами одновременно. Передние скрежетали по свинцу, оставляя бороздки, в то время как задние рвали мясо и кожу распростертого тела Полы – пытались найти точку опоры. Оно взвыло от ярости. Такого высокого тона никому из присутствующих в Комнате слышать не доводилось, разве что одной, самой молодой здесь девушке, но и та от шока уже впала в обморочное состояние. Холодная ярость. За свою долгую жизнь Оно попадало в ловушку три раза. Первый раз – естественным образом, второй – усилиями Эфраима, и вот теперь поймано его далеким отпрыском. Оно в преддверии грядущего голода пока попирует, но будет и на его улице праздник. Сколько их еще здесь замурованных, человеко-блюд! Семнадцать, но Оно считать не умеет. Их надолго хватит. Сколько страданий тела и духа можно будет еще посмаковать! Оно сыто сейчас, а надо, надо питаться, нужно разд… Есть в этом какой-то особый, резонирующий, шизофренический ужас, он переполняет жертву, когда стеклянные когти скользят по ее лицу и полый сосущий язык проникает в ее глазное яблоко, жидкость уже высосана, а осторожный кончик языка проникает дальше, глубже, ощупывает лобные доли пульсирующего от страха мозга. По ту сторону двери лежали два отрубленных пальца. Два силовых кабеля – для группы и для прожекторов, освещавших жутковатое джеймино шоу – корчились, брызгались бледными голубыми искрами. Когда Эфраим, еще в сорок седьмом, проводил в Комнату электричество, то использовал провода в предназначенных для этого оплетках. Они шли под полом. Эфраим, пользуясь оцинкованными скобами, которые забивают молотком, крепил провода в изолирующей ткани прямо к несущим деревянным балкам под Комнатой. Провод повредили только в одном месте, там Баунти поддевала монтировкой панели, когда безуспешно охотилась за «сокровищами». За сорок лет изоляция на проводах истлела. Пробки находились в деревянном шкафу рядом с верстаком, там, где Брайер размозжил себе палец. Предохранитель был только один. В чулане, за стеной комнатки, где Эфраим имел обыкновение сочинять свои зашифрованные правила, проскочила искра. Ткань начала тлеть. Мелькнул язычок пламени. Промежуток между дощатыми переборками успешно сыграл роль дымохода. Пол под Его животом становился теплым. Слишком теплым. Свечка, погашенная струей крови, начала Монстр выронил корчащееся человеко-блюдо, вонзил коготь в основание его черепа. Блюдо успокоилось. С проворством насекомого заметалось Оно от жертвы к жертве, стаскивая живых и мертвых в одну стонущую, корчащуюся кучу. Лужа из пунша высохла, превратилась в липкое пятно, свечки растеклись чистенькой лужей. Оно кружило по Комнате. Десятки специальных прядильных желез по бокам прозрачного тела чудовища извергали быстро застывающую тягучую массу. Куча брыкающихся тел быстро оформлялась в грубо укутанный в белое конус. Высохшие фитили свечек лежали на полу: последний воск испарился. Потолок распух, провис. Оно взбежало по склону своего гнезда из человечины на вершину и зарылось внутрь. Тела в основании начали пригорать, начали тлеть давно уже потерявшие вид хеллоуиновские костюмы. В верхнем углу свинцовая обшивка дрогнула. Потекла. Нагретый воздух вырвался наружу.