Корабль ночи   ::   МакКаммон Роберт Р.

Они были намного меньше Кокины – длинные отмели жарких пляжей, окаймленных зарослями пальм, и только на одном из трех ближайших клочков суши, Чоклет-Хоул, была деревня, крохотный поселок, в котором насчитывалось всего пятьдесят человек, занимавшихся ловлей и продажей зеленых морских черепах огромным промысловым судам, закупавшим местную островную продукцию. Здесь, на морском просторе, дул довольно сильный теплый бриз. Подставив ему лицо, Мур обшаривал взглядом огромное пространство лиловой воды над великими глубинами.

Лишь немногие рыбаки заплывали сюда: обычно все старались держаться поближе к Кокине или ловили щук и альбатросов на отмелях чуть южнее этого места. В Бездне живут призраки, утверждали суеверные старики-островитяне. Многие божились, что видели там странные вещи. Там, в самом сердце Бездны, покоилось то, что их так пугало, – призрак огромного торгового судна, пылающий неземным изумрудным пламенем. У его бортов шипела вода, в предрассветных сумерках разносились стоны погибшей команды. Мур скептически относился к подобным вещам, однако порой ему казалось, что это не только досужие разговоры, порожденные действием скверного рома или пива «Ред страйп». Достаточно было заглянуть говорившим в глаза, чтобы поверить.

Но сейчас, в светлый ясный полдень, под жарким синим шатром бескрайнего неба ему не верилось в привидения. По крайней мере в те, что не плавали на поверхности.

Посмотрев на свое отражение в воде, Мур вдруг увидел глаза своего отца – искрящиеся умом и осторожностью, синие, как карибские глубины. По дороге на острова из Европы он стал отращивать бороду, и с корабля на кокинский берег сошел поджарый мускулистый брюнет с курчавыми волосами до плеч, бородатый и загорелый. В ноябре Муру исполнилось тридцать четыре года, но никто из водивших с ним знакомство в Балтиморе, где Дэвид родился и вырос, теперь не узнал бы его, разве что по глазам: Мур помолодел, словно стряхнул с себя несколько лет. На островах он стал совершенно другим человеком; остался в прошлом подающий надежды молодой клерк, подвизавшийся в банке своего отца, владелец скромного, но дорогого дома в самом престижном районе Балтиморы, отец семейства, состоявшего из его жены Бев и восьмилетнего Брайана, отчаянно стремившийся стать членом загородного клуба «Амстердам хиллз», хозяин великолепной парусной яхты с палубой из тикового дерева, сделанной по особому заказу одной канадской фирмой, яхты, которую они с Бев после соответствующей церемонии с шампанским и прочим окрестили «Баловнем судьбы». В те дни он только и делал, что, одетый «по форме» – непременно в темно-синий или серый костюм с полосатым галстуком, – чувствуя непреходящую неловкость и подавляя зевоту, безмолвно присутствовал на деловых обедах или совещаниях в обшитых дубовыми панелями комнатах…

Мур сунул ноги в черные ласты, привязал к правой щиколотке чехол с ножом и затянул на талии тяжелый ремень. Надев резиновые перчатки, прополоскал маску в морской воде, тщательно протер стекло, чтобы не запотевало, и снова прополоскал. Он надел маску, зажал в зубах мундштук дыхательной трубки и легким движением перебросил тело через планшир.

Внизу, в огромном пространстве с ярко-синими стенами, по которым струился солнечный свет, он, наблюдая за плавным покачиванием лодки у себя над головой, дождался появления первых пузырьков воздуха. Освоившись с подводным миром, Мур подплыл к носу ялика, нашел туго натянутый якорный трос и, придерживаясь за него, двинулся в глубину, выдыхая прозрачные пузыри, которые всплывали к поверхности. Он двигался очень медленно, снимая избыточное давление на барабанные перепонки тем, что каждые пять секунд с силой выдыхал через нос. Через несколько мгновений он увидел дно, песчаные холмы и сплошные заросли высоких кораллов, выпустил трос и скользнул прочь.