Коллекционер женщин   ::   Серова Марина

— Только… Татьяна Александровна, вы слышите меня? Пожалуйста, будьте с Ритой поделикатнее: она очень ранимая, а тут такая утрата… Рита все время плачет…

— Конечно, конечно! Я постараюсь ничем не ранить ее…

— Да-да… Пожалуйста.

— …но, сами понимаете, вашей дочери придется ответить на некоторые вопросы…

— Но вы уж — прошу вас…

Я снова обещала «постараться» и сим закончила наш содержательный разговор.

…Кофе тем временем безнадежно остыл, а времени до прихода машины оставалось только на то, чтобы бросить кости.

Ходить мне голодной до самого вечера… «Ох да тяжела судьбинушка Танюши…»

Я вынула из мешочка свои заветные — и на удачу!

15 + 25 + 12.

«Ваши дети должны вырасти крепкими и здоровыми. Скорее всего, их ждет неплохая карьера».

Вот те на! А я-то думаю, что мне все время есть хочется! «И зачала она от Духа Святаго…» (ой, не надо, это уже кощунство).

Вероятно, я должна радоваться, что моих крепких и здоровых детей ждет успешная карьера. Только мне сейчас больше нужны не крепкие дети, а крепкие нервы — для беседы с мадам Баргомистровой.

Видимо, эта женщина очень любила своего мужа. «У попа была собака, он ее любил…» А потом — убил. «Любила — убила, убила — любила…» Что за глупая рифма лезет в голову?

Нужно будет проверить алиби этой самой Риты, если оно вообще существует.

…А вот и машина!



12 часов 45 минут

Вышла из лифта — и передо мной сейчас же распахнулась дверь королевской квартиры. Открыл хозяин: хмурый, встревоженный, но безукоризненно одетый.

У Королева в холле настенные часы; глянула мельком — без пятнадцати час. Надо же, тютелька в тютельку!

— Проходите в комнату. — Вадим Сергеевич указал рукой, в какую именно. — Рита вас ждет.

Рита — в кресле — цвет лица совершенно сливается с бледными обоями за ее спиной; неподвижная, замороженная какая-то, с остановившимся взглядом. Только слезы непрерывно текут по щекам.

— Здравствуйте, — я присела на краешек кресла напротив. — Как мне лучше вас называть?

Женщина молча махнула рукой: мол, все равно!

Если она и старше меня, то года на два, не больше. В счастливую пору, скорее всего, была ухоженная, веселая. Сейчас каштановые волосы больше напоминают паклю, чем предмет женской гордости. Уголки губ скорбно опущены… Дочь Королева в таком виде скорее страшна, чем красива. Горе никого не красит…

— Рита — можно просто Рита? Знаете, мне необходимо с вами поговорить, — осторожно начала я.

Она кивнула.

— Пожалуйста, возьмите себя в руки и попробуйте связно рассказать, что вы увидели в своей квартире тринадцатого числа.

Мой призыв возымел обратное действие: у Маргариты началась истерика. И вокруг сейчас же забегали неизвестно откуда взявшиеся люди со стаканами воды, с нашатырем, одеколоном, уксусом и чем-то еще. Пару раз споткнулись о мои ноги, хотя я уж и так поджала их насколько могла, но, по-моему, они даже не заметили этого.

Господа, кто-нибудь хоть раз ощущал себя предметом мебели? Чувство — прямо скажу — не из приятных. Эдакая никчемная моргающая статуэтка в деловом костюме с короткой юбкой.

Однако любая ситуация имеет как плохие, так и хорошие стороны. Пока меня откровенно игнорировали, я получила возможность рассмотреть хлопочущих вокруг Баргомистровой родственников. Ну, с главой семьи я уже имела счастье свести знакомство. А эта матрона в пестром халате — нет слов, красива, но какая-то утомленная, измученная, — видимо, жена Королева. А растрепанная голубоглазая блондинка, вызывающе накрашенная, — скорее всего, младшая дочь. С ней я позже тоже должна поговорить… больше для очистки совести. Пару раз со склянкой в руках промелькнула какая-то бледная моль; судя по одежде, нянька или домработница. С особой сей тоже не мешает побеседовать: эти скромницы, не имеющие возраста, обычно видят и знают гораздо больше, чем им полагается видеть и знать.