Королева бурь   ::   Брэдли Мэрион Зиммер

— Никто не осмелится бросить вызов открыто, Алисиана, но мне приходится противостоять тем, кто таится по темным углам, ожидая, пока я не умру бездетным. У меня есть жирные куски для голодных псов… да будут боги благосклонны к нам и даруют тебе сына, карья!

Алисиана вздрогнула всем телом.

— А если нет, мой возлюбленный лорд?

— Ну что ж, мое сокровище, тогда тебе придется родить другого ребенка, — ласково сказал он. — Но даже если этого не случится, у меня будет дочь, которая унаследует мое поместье и привлечет ко мне сильных союзников. Даже ребенок женского пола значительно упрочит мое положение. А твой сын будет ее сводным братом, защитником в беде, утешителем в печали. Я в самом деле люблю твоего сына, Алисиана.

— Знаю, мой лорд.

Как могла она попасться в такую ловушку — обнаружить, что любит мужчину, которого поначалу хотела лишь пленить чарами своей красоты? Микел оказался добрым и великодушным. Он возвысил ее, хотя мог бы взять как законную добычу. Даже без ее просьбы обещал: будущее Донела будет обеспечено. Сначала Алисиана ценила его великодушие, потом полюбила, а теперь боялась за него.

«Попалась в собственную ловушку!»

— Мне не нужно таких заверений, мой лорд. Я не сомневалась в тебе.

Алдаран улыбнулся, словно читая ее мысли:

— Но женщины в такое время становятся пугливыми. Теперь Деонара, конечно, не родит мне ребенка, даже если я попрошу ее об этом. Знаешь ли ты, Алисиана, как больно видеть детей — долгожданных, желанных, любимых еще до появления на свет — умирающими в первые мгновения жизни? Я не любил Деонару, когда мы поженились. Я никогда не видел ее до свадьбы, ибо нас выдали друг за друга ради союза между семьями. Но мы многое вытерпели вместе, и хотя это может показаться тебе странным, дитя, любовь иногда рождается из разделенного горя так же, как и из разделенной радости. — Его лицо омрачилось. — Я люблю тебя всем сердцем, карья миа, но не за твою красоту и даже не за великолепие твоего голоса. Ты знаешь, что Деонара не была моей первой женой?

— Нет, мой лорд.

— Впервые я женился совсем молодым человеком. Кларисса Лейнье принесла мне двух сыновей и дочь, здоровых и сильных… Тяжело терять детей в младенчестве, но еще тяжелей потерять их в юности. И однако они умерли в муках от пороговой болезни, этой чумы нашего народа. Я сам готов был умереть от отчаяния.

— Мой брат Кэрил умер такой же смертью, — прошептала Алисиана.

— Я знаю; однако он был единственным, с кем это случилось, а у твоего отца было много сыновей и дочерей. Ты сама рассказывала мне, что твой ларан проявился не в юности, опустошая тело и разум, но развивался медленно, с самого младенчества, как и у многих из рода Рокравенов. И я вижу, что такая тенденция доминирует в вашей линии. Хотя Донелу едва исполнилось десять лет и я не думаю, что его ларан развился в полную силу, однако ему многое дано, и он, по крайней мере, не умрет на пороге юности. Хотя бы в этом отношении я не боюсь за твоих детей. Деонара тоже происходит из рода с ранним проявлением ларана , но ни один из рожденных ею детей не прожил достаточно долго, чтобы мы могли узнать, кого потеряли.

Лицо Алисианы исказила страдальческая гримаса. Лорд Алдаран с тревогой положил руку ей на плечо:

— Что случилось, моя дорогая?

— Всю жизнь я питала отвращение к этому… разводить людей, словно племенной скот!

— Человек — единственное животное, думающее об улучшении породы, — жестко произнес Микел. — Мы управляем погодой, строим замки и дороги с помощью нашего ларана , изучаем все более великие дары разума… Разве нам не подобает искать путей к улучшению самих себя, так же как и нашего мира? — Его лицо смягчилось.