Комбат в западне   ::   Воронин Андрей

Девица подошла, оперлась о край столика двумя руками и молча посмотрела в глаза Бородину:

— А ты мне нравишься, — прошептала она, облизывая ярко накрашенные губы, — может, развлечемся, а?

— А ты мне не нравишься, — сказал Сергей Бородин, опрокидывая в рот рюмку водки.

— Ты уверен?

— Абсолютно…

— А поконкретнее.

— Не нравишься и все тут.

— Чего это я тебе не нравлюсь? Всем нравлюсь, а ты что, какой-то особенный? Может, импотент? Может, у тебя не стоит или тебе вообще бабы не нравятся?

— Нет, бабы нравятся. Но ты не баба.

— Ты по жизни ничего не понимаешь.

— Ты фарфоровая собачка, жизни в тебе нет.

— Попробуй — увидишь.

— Мордочка у тебя ничего, но я наглых не люблю.

Иди отсюда, — спокойно ответил Бородин.

Девица презрительно скривилась и обратила свое внимание на Павла Свиридова. Тот встретил ее взгляд с таким же презрением, как и его друг.

— Слушай, иди отсюда, не мешай. Видишь, два серьезных человека ведут неторопливую беседу, а ты тут со своими предложениями. Не созрели мы еще, не созрели.

Иди. Да и пахнет от тебя.

— Духами?

— Потом пахнет. А я грязных не люблю, небось только полгода прошло, как ты задницу мыть научилась.

— Козлы вонючие! — сказала девица и грязно громко выругалась.

Ни Бородин, ни Свиридов на это не отреагировали.

Бородин вытряхнул из пачки сигарету. Девица потянулась к его пачке, но он несильно хлопнул ее по руке.

— Не трогай, не твое.

— Что, тебе жалко?

— Да, жалко, — сказал Сергей Бородин. — Попросила бы — дал.

— Я тебе себя предлагала, так ты же не хочешь.

— Ладно, иди. Возьми сигарету и топай. Ровненько топай к своему столику, а то там тебя, небось, заждались, — Бородин посмотрел в глубину зала — туда, откуда пришла девица в блестящей блузке.

За ней наблюдали двое парней и еще две девицы сидели за тем же столиком с сигаретами в пальцах.

— Ну как знаешь, — зло пробурчала девица, — сейчас вас здесь не будет.

— А это мы еще посмотрим, — буркнул Бородин, взял бутылку и наполнил рюмку. А затем посмотрел по сторонам, ища взглядом официанта.

Тот появился тут же, словно бы вырос из-под земли.

— Послушай, это блюдо мы не заказывали, — он указал на девушку.

— Тут многие заказывают это блюдо.

— Это — несвежее, — уточнил Бородин.

— Я тут, понимаете… Я не могу вмешаться, они тут хозяева.

— А ты кто?

— Я официант.

— Так вот скажи им, чтобы не лезли к нам без мыла, — вставил свои пять копеек Павел Свиридов. — И принеси еще бутылочку водки. Только холодной.

— Сейчас будет сделано.

Девица, стояла рядом со своими подругами, активно жестикулировала и громко говорила. Время от времени Бородин и Свиридов слышали грязные ругательства в свой адрес. Расторопный официант принес бутылку водки, забрал грязные тарелки, добавил салфеток и шепнул:

— Поосторожнее. Лучше с ними не заводитесь.

— Вот как?

— Даже хозяин их побаивается.

— Хорошо, — сказал Свиридов, наполняя рюмки.

— Мы к ним цепляться не станем.

Мужчины выпили уже по бутылке водки и начали третью, а пьяны не были, лишь слегка захмелели — ровно настолько, чтобы веселее смотреть на мир и разговаривать более раскованно. Сергей Бородин увидел, как двое здоровенных парней в кожанках направляются к их столику. Идут не торопясь, явно чувствуя, что никто в этом зале противостоять им не может. Парни подошли.

Один кивнул другому.

Тот подошел к соседнему столику, взял два кресла и толкнул к столу, за которым сидели Бородин и Свиридов. Парни уселись, продолжая молчать.

Бородин покосился на них, а затем сказал отчетливо и довольно дружелюбно, всем своим видом показывая, что не хочет скандала:

— А вас, ребята, никто не приглашал.

— Нас не приглашают даже на похороны, мы сами приходим.

— Ах, вы сами приходите! — хмыкнул Свиридов — Да, сами, и на твои придем.

Один из парней запустил руку в карман куртки и вытащил нож — бельгийский, длинный. Нажал кнопку, выскочило тонкое сверкающее лезвие.