Конь бледный еврея Бейлиса   ::   Рябов Гелий

- Конечно! Но только потому, что твой премьер вешает их на каждом столбе! Решать тебе, мой дорогой, но это крайне опасно!

Через пять минут после этого разговора начальник дворцовой агентуры полковник Спиридович встретился в глубине Царскосельского парка, у станции Александровская, с дворцовым камер-лакеем. Тот был в цивильной, незаметной одежде. Спиридович тоже неловко ерзал в неудобно сидевшей "визитке" и нервно теребил усы.

- Что стряслось? - спросил добродушно (на "связь" был вызван агентом экстренно, по телефону). - Раввина Мазе назначают в Государственный совет?

- Шутить, Александр Иванович, изволите! - Безбородое лицо лакея затряслось от обиды и возмущения. - Однако попали-с в точку-с! Освобождает Государь жидов, евреев, если не по-русски сказать! У меня родимчик случился! Разговор Его Величества имели-с с самим Петром Аркадьевичем! Тот изволили сказать, что без жидов, как бы без евреев - русскому человеку смерть!

- Ну, это ты, Теодор, загнул... - засомневался Спиридович.

- Я, ваше высокоблагородие, есть не Теодор, а Феодор, чтоб вы себе знали! Не извольте обижать подозрением-с!

- Скверно.

- Еще бы!

- Ты, Тео... Фео-дор, ты - ступай. И помалкивай. Я те вызову - если что. Ступай-ступай...

Глядя в спину удаляющемуся чухонцу, Спиридович задумался и впал в редкостно удрученное состояние. Как, однако, все скверно, дурно как, редкостно мерзко, вот и все...

Худшие предположения становились явью, но не той, зыбкой, что является в кошмарном сне, а реальной, ужасающей. Всегда считал - нет, был убежден: от русских в революционном движении можно ждать пьяной романтики, поцелуев и поздравлений в случае "ревуспеха" и слез "по погибшим товарищам" - в случае торжества правительства. Убийств? Конечно! Александра Второго убили Рысаков и Гриневицкий, правда, последний вряд ли был русским, но уж не евреем, это наверняка! А кто покушался на Государя Императора Александра Третьего? Осипанов, Генералов, Андреюшкин и Ульянов! Да, там были и исконные враги - поляк Пилсудский, еврейка Шмидова, сын дворянина Александр Ульянов. А пресловутые эсеры? Разные национальности, но самые выдающиесяконечно же, жиды. Один Гершуни чего стоит - организатор "Центрального террора"... Или яркий еврейский характер, еврей с большой буквы, так сказать - Евно Азеф1. Удачливый сотрудник департамента, не менее удачливый революционер-террорист. Человек в кепке, с кривым лицом и выпуклыми черными глазами. Перевертыш, желе, которое, как известно, не ухватишь. Но - ничего. По делам вашим воздастся вам. Вы хотите перевернуть русское национальное государство? Мы перевернем вас, да так, что вы уже никогда не оправитесь... Идиоты... Если бы вы только знали... Ваша победа (пусть, поверим на мгновение, что эта победа - реальность) - она же пиррова, дурачье! Неужели вы думаете, что когда-нибудь, при самом еврейском (по сути) правительстве, вы будете управлять в России? В мире- возможно. В России - никогда!

Впрочем - старайтесь. Пилите сук, на котором сидите. Чего там кишиневский или белостокский погромы, и десять убитых, и еще сто раненых... Мы просто не допустим вас. А ваши сегодняшние "цимесы" позже (если что) расправятся с вами.

"Вот ведь незадача... - тихо сказал. - Теперь только Господь нас спасет..." Конечно, нельзя такое вслух произносить, да ведь чувства переполняют. Искренне праведные чувства: в Киеве, в бытность там начальником Охранного, подкараулила на улице террористка-большевичка и тяжело ранила. Жена не перенесла - сошла с ума. Осиротели дети. Негоже примешивать к борьбе личное. Да ведь только Господь Единый лишен лицеприятия. Мы же - грешны и несовершенны...

Ошеломленный, вернулся в Царское и сразу же отправил с дворцового телеграфа телеграмму в Санкт-Петербург: "Дядя может принять необдуманное решение.