Красное колесо. Узел III Март Семнадцатого - 2   ::   Солженицын Александр Исаевич

– Я считаю такой исход неизбежным, но великому князю не сообщал, не переговоривши с вами. До сегодняшнего дня я вёл с ним сношения как с Верховным.

А почему? – непродоумевал Алексеев. – Почему ж не великому князю первому и сказать? Пока он ещё был в Тифлисе, не в один же час они решили, можно было бы посоветоваться с ним, ему было бы удобней остаться в Тифлисе.

– Общее желание, – кончал Львов, – чтобы Верховное Главнокомандование приняли вы – и тем бы отрезали возможность новых волнений.

Тряхнуло Алексеева ещё раз. Но не обрадовался старик ничуть, и если застучало сердце, то не от честолюбия. Отвечал:

– Характер великого князя таков, что если он раз сказал – признаю, становлюсь на сторону нового порядка, то уже ни на шаг не отступит в сторону и исполнит принятое. И армия уже знает о его назначении, получает его приказы и обращения, к нему большое доверие в средних и низших слоях армии, в него верили. И для нового правительства он будет желанным помощником, надёжным исполнителем. Вы можете с полным доверием относиться…

Почему вдруг так спешили? Почему не хотели дождаться приезда великого князя в Ставку?

Изменение не следовало. И Алексеев опять:

– Отстранение же его вызовет обиду. А если уж такая перемена почему-либо признаётся среди правительства необходимой – то лучше выждать приезда великого князя сюда и здесь поговорить вам лично с ним. Только тогда, если установится решение, – можно будет обсудить вопрос о заместителе… Так, чтоб не было трений с главнокомандующими, вопрос тоже деликатный…

Львов не спешил говорить. Что-то они думали не с того конца, какие-то мысли кривые. Алексеев собрал все силы убеждения:

– Бог приведёт, с каждым днём положение правительства будет становиться более прочным, авторитетным. Тогда, если явится надобность, замена в будущем будет безболезненна. Благовидные предлоги всегда найдутся. А в данную минуту армии нужно спокойное течение жизни. За несколько дней она уже привыкла к назначению, знает человека, встретит его с доверием. Мы все с полной готовностью сделаем всё, чтобы помочь правительству стать прочно в сознании армии. Но – и вы помогите нам пережить совершающийся некоторый болезненный процесс в организме армии: сохраните Главнокомандование за великим князем. Поддержите нас нравственно, дайте воззвание, что для России нужна армия дисциплинированная, поддержите авторитет начальников, что они поставлены Временным правительством.

Если в Петрограде уже всё упрочилось – то зачем торопиться менять? Если, напротив, у них всё шатко – то как же можно рисковать такою сменой сейчас?! Очевидно, надо объясниться устно.

– Командировать к вам моего генерала? Или же будет можно развить весь наш разговор при личном свидании?

Наконец потекло и от Львова:

– Дорогой Михаил Васильевич, вы должны ответить по существу – сейчас. Все ваши соображения вполне разделяются всеми членами правительства. Дело здесь не в личном доверии или недоверии нашем к Николаю Николаевичу, а совсем в другом. Если бы месяц назад! – а теперь дело другое… Участь нашей великой задачи стала решаться больше тылом, чем армией. А после величайшего совершённого переворота, размеров которого никто не ожидал, – тыл решает всё! События рождаются психологией масс, а не желанием правительства. И мы считаем, что устранение великого князя ещё не даст крушения всего дела, а назначение его – может дать такие явления в тылу, которые… Ведь вот благородное решение великого князя Михаила Александровича спасло его и нас от новой бури. Мы не смеем рисковать! Лучшим исходом был бы такой же великодушный акт со стороны Николая Николаевича. Если б он своим высокоавторитетным голосом призвал армию подчиниться новому Главнокомандующему – это ещё больше подняло бы его популярность.