Крепче цепей   ::   Смит Шервуд

Официально для того, чтобы дать Брендону оправиться — синяки, оставшиеся у него на лице после драки на Рифтхавене, подтверждали правдивость этой версии, — на самом же деле для принятия некоторых мер. Первым делом по приказу Найберга Эренарху следовало обеспечить безопасность. Брендон не высказывал никаких пожеланий по тому поводу, но к нему почему-то назначили соларха-десантника, с которым он подружился на борту крейсера. Ванн-то и натаскивал Жаима по части этикета.

А теперь Ванн ждал их у павильона, как член почетного караула — со своего скрытого наблюдательного пункта он будет следить за приемом и снабжать Жаима нужной информацией через босуэлл.

Кроме охраны нужно было подобрать штат прислуги, заняться гардеробом — к этому обязывало положение последнего оставшегося на свободе правителя колоссального скопления планет и поселений, именуемого Панархией Тысячи Солнц. Брендон покорялся всему без споров и просьб — лишь этим вечером он настоял на простом белом камзоле без всяких украшений, к испугу маленького портного Архона Шривашти, который несколько дней трудился над великолепным траурным костюмом, отвергнутым Брендоном.

Жаим не мог не признать, что первоначальный камзол, блиставший варварской роскошью, сидел на стройной фигуре Брендона как нельзя лучше. Нечто вроде этого носили короли в сериалах — но, может, чистюли и правда так одеваются, денег-то им не занимать. Портной ужаснулся, когда Брендон вежливо, но твердо отказался надеть это произведение искусства, и Эренарх переодевался в полном молчании.

Жаим перевел взгляд с прямых плеч в простом камзоле на мерцающее ожерелье огней на том берегу. Как ни велик онейл, вряд ли он способен вместить и гражданскую часть населения базы, и беженцев — придется занять сельскохозяйственные делянки, обеспечивающие станцию собственными продуктами питания. Тех, кто пониже рангом, уже, наверное, перевели в верхнюю часть станции.

Ванн должен это знать. Он прибыл сюда одновременно с Жаимом, но при этом поддерживает постоянный контакт с военными властями. Жаим запросил по босуэллу, чтобы не беспокоить Брендона:

(Куда они дели гражданский персонал?)

(В военный сектор, в Колпак), — сразу же ответил Ванн. И с тенью иронии, ощущаемой даже по нейросвязи, добавил: — (Это не бегство, а почетное отступление.)

С этого-то, как позднее сообразил Жаим, и начались все неприятности.

* * *



— Ваннис, поторопись, прием уже начался, — заговорила Риста еще в коридоре и ахнула, войдя: — Ты что, больна?

Ваннис улыбнулась, повернувшись к ней от зеркала. Пухленькая Риста нарядилась в бледно-сиреневое платье, усыпанное бриллиантами, кауч-жемчугом и темно-фиолетовыми камнями тизти. Высоко поднятые светлые волосы украшала диадема из тех же тизти. Когда ока двигалась, камни переливались красными огоньками. На круглых ручках красовались ажурные браслеты, такое же ожерелье охватывало шею, сохранившую гладкость юности.

Ваннис снова обернулась к зеркалу и засмеялась, увидев себя. Ее белое, ничем не украшенное платье и распущенные по плечам тяжелые каштановые волосы, схваченные одной лишь тонкой ниткой жемчуга, представляли поистине разительный контраст. Ей пришлось отпустить Йенеф, чтобы изменить прическу: упрек в глазах горничной при виде того, как разрушается результат ее двухчасового труда, был невыносим.

— Что ты с собой сделала? — Риста подошла, постукивая нарядными туфельками по паркету, и вдруг замерла, схватившись за горло. — Ты что-то слышала — относительно Панарха, я хочу сказать? Быть может, при дворе объявлен траур?

— Нет-нет, — успокоила ее Ваннис. — Мне думается, ты совершенно права: Панарх жив, только отсутствует, а траур по его наследнику ты соблюдаешь так, как принято на твоей планете.