Кровавые кости   ::   Гамильтон Лорел

С другой стороны, если младший партнер одет в трех тысячедолларовый костюм, наниматели вправе ожидать от меня приличного вида. Я могу одеться либо профессионально, либо в перья и кровь. Помню, был один клиент, неприятно пораженный, что я появилась не в голом виде и не измазанная кровью. Может, конечно, у него не единственная была причина разочарования. Вряд ли нам когда попадался клиент, возражающий против некоторых профессиональных экстравагантностей, но джинсы и кроссовки почему-то не внушают доверия. Почему – понятия не имею.

Можно взять комбинезон и надеть поверх чего угодно. Эта мысль мне понравилась. Вероника Слимз – то есть моя лучшая подруга Ронни – уговорила меня как-то купить модную темно-синюю юбку. Она была так коротка, что я несколько смущалась, зато юбка нормально умещалась под комбинезоном. И не морщила и не сминалась, когда я надевала на нее свой наряд для закалывания вампиров или осмотра места преступления. Снять комбинезон – и можно идти в офис или на званый вечер. Мне это так понравилось, что я пошла и купила еще две, разных цветов.

Одна была алая, другая – сиреневая. Только черную мне пока не удалось найти. По крайней мере достаточно длинную, чтобы ясогласилась ее надеть. Да, надо признать, что в короткой юбке я кажусь выше. Даже кажусь длинноногой. Если в тебе росту всего пять футов три дюйма, это что-то. Так, но сиреневая юбка не подходит к другим моим вещам, значит, берем алую.

Я нашла блузку с короткими рукавами того жеоттенка красного. Красное с лиловым отливом – холодный и жесткий цвет, отлично сочетается с моей бледной кожей, черными волосами и темно-карими глазами. Очень красиво на этом фоне смотрится и девятимиллиметровый браунинг в наплечной кобуре. Черный ремень опоясывает талию и держит петли кобуры. Я повертелась перед зеркалом. Юбка не намного длиннее жакета, но пистолета не видно – если не присматриваться. Если не шить на заказ, то пистолет спрятать нелегко, по крайней мере в нарядной женской одежде.

Косметики я наложила ровно столько, чтобы красное меня не подавляло. Я ведь хочу еще на несколько дней попрощаться с Ричардом, так что немного косметики не помешает. Когда я говорю “косметика”, я имею в виду тени, тонкий слой румян, помаду – и все. Тон я клала только раз в жизни – на теле интервью, на которое меня уговорил Берт.

Если не считать колготок и черных туфель на высоких каблуках, которые я надеваю к любому костюму, одежда была удобной. Если только помнить, что не надо наклоняться, то опасаться нечего.

Единственными украшениями у меня были серебряный крест под блузкой и часы на руке. Часы на шейной цепочке сломались, и я никак не соберусь их отдать в починку. Те, что я надела, – мужские часы ныряльщика, которые на моем тонком запястье смотрятся не на месте, зато светятся в темноте, если нажать кнопку. Еще они показывают дату, день недели, и у них есть секундомер. Женские часы, которые все это умеют, мне ни разу не попадались.

Отменять тренировку с Ронни не придется – Ронни нет в городе. У частного детектива работа никогда не кончается.

Я сунула чемодан в джип и уже в час дня ехала к школе, где работал Ричард. В офис я опаздываю. Ну и ладно, подождут, а если нет, то упущенная возможность полетать на вертолете не разобьет мое сердце. Я и самолетов терпеть не могу, а уж вертолетов боюсь до… скажем, до судорог.

Летать я не боялась, пока не оказалась однажды в самолете, который за несколько секунд потерял несколько тысяч футов высоты. Стюардессу прижало к потолку и залило потоками кофе. Пожилая женщина рядом со мной взывала к Господу по-немецки. Она перепугалась до потери сознания, слезы залили ей все лицо. Я протянула ей руку, и она крепко в нее вцепилась. Я знала, что сейчас погибну и ничего не могу сделать.