Крылья Дедала   ::   Жукова Людмила

Складка пролегла на переносице, и что-то дедаловское, напряженно ищущее появилось во взоре.

- Ну, сынок, не бойся, - весело сказал отец, подбодряя Икара.

Осторожно волоча крылья - два удлиненных треугольника, на которых была туго натянута материя с наклеенными пестрыми перьями, они прошли к обрыву над морем. Ветер здесь был так силен, что спаянные прочным клеем крылья громко затрещали.

Хрустел песок под ногами, тревожно вскричала какая-то птица, а рокот моря перебивала тихая песня ручейка.

"Заряна! - мелькнула радостная мысль. - Скоро, теперь уже скоро я увижу тебя!"

Сосуды были полны, и Дедал не позволил Икару напиться из ручья:

- Ты можешь сломать крылья.

- Позволь, отец, я обмакну лицо. Мне жарко! - взмолился юноша.

- Ты можешь сломать крылья! Над морем нам станет прохладно.

Странные аппараты за спинами зажужжали, крылья распластались в воздухе и потянули людей за собой. Дедал шагнул со скалы в ревущую пропасть, и крылья, красиво паря, понесли его вперед.

- Оте-ец! Как красиво! Мы летим прямо к солнцу! - воскликнул Икар и тоже ринулся в пропасть.

Аэд стоял в тронном зале дворца, украдкой разглядывая дело рук Дедала розовые стены, расписанные фантастическими зверями и растениями, черные мраморные колонны, белые пифосы с маслом - светильники, погруженные наполовину в серый пол. Изображения двуострых секир на стенах. На розовом троне - Минос, на приступочке - Пасифая.

- Так ты сочинишь хулу на Дедала? - решив, что аэд не расслышал вопроса, переспросила царица.

- Я уже сказал, - простонал певец. - Я только что сочинил гимн. Его разнесут мореходы во все концы. Как я могу теперь сочинять хулу? Может быть, кто-нибудь другой? - Он умоляюще взглянул в глаза Пасифае и тут же осекся.

- Нет, - жестко усмехнулась Пасифая. - Ведь это именно ты у нас большой мастер сочинять хулу!

Аэд упрямо опустил голову.

- Ты не понимаешь самого главного, юнец, - тебя не просят! Тебе приказывают! Если завтра на празднике Дионисия ты не будешь хулить Дедала, окажешься снова в темнице, и тогда уже навсегда.

Аэд вздрогнул. Страшная картина сырого, холодного подземелья мелькнула перед глазами.

- Ну а если ты сочинишь хулу и хорошо ее исполнишь, - заговорил Минос, мы сохраним тебе жизнь. Мы можем, например, - и он потер земляничный нос, отправить тебя на маленький далекий остров, где есть дичь, рыба. Дадим зерна. Живи!

- Что я должен сочинить? - хрипло спросил певец.

- Что Дедал - убийца, убийца, убийца! - вскричала женщина. - И убил он ученика не из ревности, а из зависти к его таланту! Понял? Что он бесчестно обманул дочь славного Гелиоса - Пасифаю, которая лю... - она запнулась, которая много сделала для него' Что он был развратником, сластолюбцем.

- Довольно! - взорвался Минос. - Главное не это... Он неблагодарный. Сбежал от Миноса, который дал ему приют, и потом он трус!

Аэд вздрогнул и ненавидяще взглянул на Миноса.

- Почему трус?

- Потому что он не полетел к Гелиосу, как смелый Икар. Икар - вот герой! Ты понял мою мысль, певец? - строго переспросил басилей.

- Не очень, - прошептал тот. Он стоял, покачиваясь. В пламени светильников было видно, как побледнело его лицо.

- Ты должен закончить хулу гимном отважному Икару, понял? Героем в памяти людей должен навсегда остаться он, а не отец. Запомнил?

Жалобно тренькнула кифара на груди аэда - дрожащей ладонью он прикрыл всхлипнувшие струны...

...Мореходы решили пристать к этому пустынному островку потому, что кончилась вода. Пока матросы заполняли бочонки у родника, купец, сопровождавший товар, - грузный, страдающий водянкой человек лет сорока забрел в единственную здесь хижину.

- Давненько тут никто не останавливался, - обрадовался хозяин, - такой же седой, как гость, но тщедушный, сгорбленный и быстрый в движениях.