Крылья в ночи (Соломон Кейн - 7)   ::   Говард Роберт

Короткая перебежка, и пуританину открылось омерзительное зрелище, вынудившее даже этого видавшего виды человека содрогнуться от ужаса. Посредине большой поляны торчал столб, к которому было безжалостно прикручено то, в чем с большим трудом можно было опознать человеческое существо.

В какие только переделки не попадал Кейн за свою нелегкую жизнь. Ему довелось влачить полуголодное существование будучи прикованным к тяжелому веслу турецкой галеры, надрываться на тростниковых плантациях в арабских колониях, драться с краснокожими дьяволами Нового Света, узнать крепость бича из воловьих жил в застенках испанской инквизиции. Так что он по собственному печальному опыту знал, какими злобными демонами могут оказаться люди. Но теперь и он замер в ужасе, едва сдерживая тошноту.

Самым страшным были даже не раны сами по себе, а тот факт, что эти человеческие останки еще жили. При его приближении поднялась упавшая на истерзанную грудь изуродованная голова и из лишенного губ рта вырвался надрывный всхлип. Заслышав шаги англичанина, изуродованный негр забился в судорогах ужаса, надсадно засипел и, казалось, что-то попытался отыскать в небе пустыми глазницами. Постепенно он затих, неестественно напряженный, словно в ожидании новых мук.

- Не надо меня бояться, - обратился к несчастному на диалекте речных племен Кейн. - Я не причиню тебе зла. Я - друг!

Честно говоря, пуританин не надеялся, что его слова дойдут до изувеченного человека, однако они нашли отклик в угасающем, полубезумном рассудке негра. Тот разразился нечленораздельным безумным бормотанием, слова перемежались всхлипами и проклятиями. Он говорил на наречии, родственном языку речных племен, поэтому пуританин смог его понять. Из слов обреченного англичанин уяснил, что тот уже много лун томится у дьявольского столба, который он называл Столбом Скорби. Видимо, рассудок чернокожего не перенес ужасающих мук, выпавших на его долю, и тот сошел с ума, потому что все время твердил про каких-то злых тварей, сходящих с неба, чтобы удовлетворить свои бесчеловечные прихоти. Наверное, таким способом в его поврежденном мозгу запечатлелись образы племени неведомых мучителей. Их названия - акаана - Кейн раньше никогда не слышал.

Однако вовсе не загадочные акаана привязали бедолагу к Столбу Скорби. Израненный страдалец бессвязно бормотал про жреца Гору, затянувшего веревки, чтобы они врезались в тело (Кейн подивился, что воспоминание об этом негр пронес через все пытки). Потом, к ужасу пуританина, несчастный поведал о своем брате, помогавшем его привязывать. И вдруг негр судорожно задергался - англичанин было решил, что это агония, - однако тот навзрыд зарыдал. Из пустых глазниц по лишенному кожи лицу текли кровавые слезы, а из изувеченного рта сыпались бессвязные слова.

Англичанин как мог осторожнее перерезал веревки, впившиеся в тело жертвы, однако изувеченный человек выл и скулил, словно подыхающая собака. Кейн отметил, что все раны были нанесены не стальными или каменными лезвиями, а, скорее, когтями или зубами. Неужели и в этом краю хозяйничали каннибалы? Наконец нелегкий труд был завершен, и пуританин уложил пленника мерзкого столба на мягкую траву, прикрыв его лицо от солнца и насекомых своей шляпой. Негр мучительно втягивал в себя воздух, из жутких ран на груди и на горле выходили кровавые пузыри. Кейн отстегнул флягу и влил в изуродованный рот последние капли воды.

- Расскажи мне об этих дьяволах, - сказал он, присаживаясь на корточки рядом с истерзанным телом. - Клянусь господом нашим, я покараю их за учиненное над тобой злодеяние, и им не поможет даже их хозяин - Сатана.

Вряд ли умирающий понимал его слова.