Крылья ворона   ::   Каннингем Элейн

 – Как нам сражаться с ними?

Старая Колдунья кивнула в сторону нетерпеливых берсерков:

– Теперь это их бой.

В этот миг Железный Господин дал знак своим людям начинать сражение. Несколько фэнгов пришпорили коней, пуская их в галоп. Зомби падали под ударами копыт и взмахами мечей.

Они не умирали, как умирают люди. Они увлекали лошадей за собой, и костлявые пальцы продолжали цепляться, хватать и рвать даже после того, как конечности были отрублены от туловища. Многие воины продолжали гнать коней вперед, не подозревая, что отрубленная рука, точно паук, уже подбирается по лошадиной холке к седоку.

На глазах Зофии хуронг взмахнул мечом и рассек одного из зомби надвое пониже грудной клетки. Верхняя половина его покатилась прочь, она отчаянно размахивала руками, ища, за что бы ухватиться. Ей удалось уцепиться за летящую по ветру длинную конскую гриву, потом половина зомби ухитрилась подтянуться и обхватить шею лошади руками. Зубы твари задвигались, голова яростно задергалась, перегрызая горло животного. Тем временем нижняя половина и ноги продолжали тащиться вперед, в самую гущу боя, и серые кишки волочились за ней. Один из черных коней налетел на обрубок и оступился. Его всадник слетел наземь и быстро исчез под массой живых мертвецов.

И куда бы Зофия ни взглянула, везде бесконечно и страшно повторялось одно и то же. Она прикрыла глаза рукой и кинула взгляд на дальний край поля боя. Туйганские всадники оставались на прежнем месте, на том клочке земли, где умерла магия, где их не мог достать ни один волшебный кнут, ни одно заклинание. Она ожидала, что это может случиться – если не предвидела, то чувствовала, – но думала, что это не имеет значения. В конце концов, духи могут бродить где пожелают.

Но почему же тогда они молчат?

Она почувствовала, как оступился конь под Марионом, ощутила, как ее сын очутился на земле, еще до того, как глаза ее отыскали место, где пролилась его кровь. Меч его взлетал снова и снова, яркая вспышка среди извивающихся, тянущихся к нему рук лишенных души чудовищ, стащивших его с седла. Самого его она видеть не могла, но огонь его души ярко пылал и в ее сердце.

И угас, как потушенная дуновением ветра свеча.

Скорбный крик, исполненный глубокой душевной муки, вырвался из груди старой Колдуньи, скорбный плач по Мариону – ее первенцу, ее ребенку, частице ее сердца! Две младшие женщины обняли ее за талию, поддерживая, и подхватили ее плач, обращая его в силу.

Внезапно налетевший вихрь подхватил около двух десятков зомби и отшвырнул их назад. Берсерки, на которых только что нападали эти твари, тут же бросились в атаку, не обращая внимания на полученные раны.

Зофия с трудом совладала с охватившим ее горем и нашла глазами Фиодора. Он все еще оставался в седле, и ветер подхватил его крик ярости и гнева, вторивший ее собственному горным эхом. Конь его вилял, бил врагов копытами, хватал зубами. Вот Фиодор могучим ударом отшвырнул сразу нескольких зомби и, пустив лошадь в галоп, пробился к телу павшего воина. Юноша на скаку соскочил с коня, тот резко отвернул, а Фиодор наклонился и подхватил меч своего отца.

Взмахнув мечом, он свирепо взревел и ринулся в бой. Он мчался вперед, кося врагов, будто крестьянин – рожь. К изумлению Зофии, он прорвался сквозь их смертоносный строй и продолжал бежать к ждущим в стороне вражеским всадникам.

– Вот это отвага! – ликующе бросила Фраэни. – Но что может один меч?

Фиодор, точно услышав слова Колдуньи, вогнал меч в висящие на спине ножны и побежал дальше. Он схватил один из оказавшихся бесполезными колдовских кнутов, все еще висевших в воздухе, и взмахнул им. Все три Колдуньи затаили дыхание. И в таком же изумлении замерла вся долина, поскольку Колдуньи и воины увидели невозможное.