Куколки   ::   Уиндем Джон

- По-моему, она ужасно храбрая, ведь ей было так больно;

- Ты смог бы хранить тайну - очень важную тайну - ради нее?

- Да, конечно, - согласился я слегка неуверенно. Мне было невдомек, какая тут может быть тайна.

- Ты... ты видел ее ступню и... и пальцы? - Теперь женщина смотрела мне прямо в глаза. Я кивнул.

- Вот это и есть наша тайна, Дэвид,- пояснила она. - Никто не должен знать об этом. Раньше знали лишь мы с отцом, теперь и ты. Никто не должен знать, слышишь? Никто!

- Конечно, - согласился я.

Она замолкла. То есть голос ее замолк, но мысли-то продолжали нестись, как будто кто-то кричал "никто", "никогда", а странное эхо повторяло эти слова. Но вот все изменилось, она сделалась напряженной, напуганной и какой-то яростной. Нечего было и пытаться успокоить ее мысленно, поэтому я неуклюже попытался выразить словами свои чувства:

- Честное слово, никто и никогда!

- Это очень, очень важно, - настаивала миссис Вендор. - Ну как бы тебе объяснить?

Но зачем объяснять? Я слышал ее чувства и уже все понял. Слова не имели такой силы.

Она продолжала:

- Если кто-нибудь узнает, они... они жестоко накажут ее. И нас. Нужно постараться, чтобы этого не случилось.

Теперь ее волнение стало практически осязаемым, как железная дубинка.

- Из-за шести пальцев?

- Да. Это должно остаться нашей тайной. Обещаешь?

- Обещаю. Хотите, поклянусь?

- Нет, я тебе верю.

Она и не подозревала, как твердо я умел держать слово Никому не скажу, даже Розалинде. Но все же в душе моей осталось недоумение: столько переживаний - из-за таких маленьких пальчиков?.. Однако у взрослых так часто бывает, волнуются по пустякам. Так что я еще раз повторил, что буду молчать.

А мать Софи все смотрела на меня, только грустные глаза ее как бы ничего не видели. Я начал ерзать на стуле. Она сразу очнулась и улыбнулась. Улыбка у нее была добрая.

- Можно мне приходить поиграть с Софи? - спросил я, прежде чем уйти.

Миссис Вендер заколебалась, потом все же ответила:

- Хорошо, только пусть никто не знает, куда ты ходишь!

Я уже дошел до берега, направляясь к дому, и тут вдруг воскресные наставления соединились с реальностью. В уме у меня будто щелчок раздался, зазвучали слова: в...и каждая нога должна сгибаться в двух местах, и в конце стопы должно быть пять пальцев... - и так далее, до конца: - И всякое существо, во всем похожее на человека, но Ё чем-то отступающее от Нормы, не есть человек. Оно не является ни мужчиной, ни женщиной. Оно - хула истинному образу Господа и ненавистно ему".

Мне стало не по себе, и я остановился, недоумевая Богохульство - ужасный грех, это мне внушили с рождения. Но что ужасного в Софи? Обычная маленькая девочка, -правда, куда смышленее и смелее тех, каких я знал раньше. Но ведь по Определению Человека...

Да, где-то тут вкралась ошибка. Ну, есть у нее на ноге один лишний палец... два, наверное, ноги-то две... и потому она должна быть "ненавистна Богу"?

Много непонятного в мире...

ГЛАВА 2

Домой я пробрался, как всегда. Сначала вышел на узенькую тропку, потом осторожно пошел по ней, держа руку на рукоятке ножа. Вообще-то мне не разрешали подходить к лесу, потому что хищники изредка добирались даже до Вакнука. Вдруг я наткнусь на дикого пса или кота? Но сегодня я слышал только маленьких зверьков, торопливо разбегавшихся в разные стороны.

Никого не встретив, я добежал до дома, влез в окно и тихонько пробрался в свою комнату.

Наш дом не так легко описать. Лет пятьдесят назад его начал возводить мой дед Элиас Строрм, но с тех пор появилось столько пристроек, что теперь дом со всех сторон был окружен кладовыми, сараями, амбарами: там - конюшня, тут свинарник, с другой стороны - комнаты для наемных работников, сыроварня и так далее. И все это выходило во двор, посреди которого лежала навозная куча.