Курорт на краю Галактики   ::   Ерпылев Андрей Юрьевич

Приношу свои извинения за возможные неудобства.

«Ни фига себе „неудобства“! – не дослушав, я лихорадочно принялась искать клавишу, освобождающую ремни, так как получить в заднее место дозу какого-то там „кураре“, пусть даже „ново“, мне совершенно не улыбалось. – В проспектах такого оборота не наблюдалось!»

Все пассажиры были заняты тем же, стараясь как можно быстрее выполнить «просьбу экипажа», вернее, предложение от которого невозможно отказаться. Большинство из них, как легко можно было заметить, одновременно, пытались до минимума сократить контакт своего седалища с подушкой сиденья, еще минуту назад казавшегося таким удобным и мягким.

– Температура за бортом – плюс тридцать пять градусов… – как ни в чем ни бывало продолжила кибернетическая садистка.

– О-о-ох! – хором выдохнула добрая половина салона, пытаясь представить нечто подобное в открытом космосе.

– …по шкале Кельвина, [2] – бесстрастно разочаровал всех, возомнивших нечто несусветное, электронный голос. – Полет проходит на высоте триста сорок восемь километров над поверхностью планеты. Температура на борту космопорта «Адагрух-2» – плюс двести девяносто восемь градусов…

– А-а-ах! – вырвалось у второй половины пассажиров, из-за возни с привязными ремнями прослушавших предыдущее объявление.

– …по шкале Кельвина, – опять успокоила и их бортпроводница. – Благодарю за внимание.

– Разрешите, я помогу вам застегнуться!

Вот еще! Был бы только один ремень, поясной, я бы может быть и согласилась на галантную помощь, но ведь их тут, хм-м, гораздо больше!

– Спасибо, не нужно… – на пределе вежливости прошипела я, самостоятельно сражаясь с непослушными пластиковыми лентами (со стороны это, наверное, здорово напоминало древнегреческого Лаокона, [3] борющегося со змеями). – Пристегнитесь-ка лучше сами, а то, неровен час нарветесь на укольчик…

В этот момент над нашими головами, вращаясь, появилось некое небесное тело в котором с некоторым трудом угадывалась весьма оригинальной формы дамская сумочка, пытающаяся проплыть в конец салона. По всей вероятности, этот предмет был упущен с переднего кресла рыжей дурочкой, которую я невзлюбила сразу и навсегда, стоило мне только увидеть это кукольное личико, не исполненное даже проблеска интеллекта. Идиотка, естественно, не решилась приподняться хоть на миллиметр с предательского сидения, превратившегося в капкан. Теперь она лишь следила снизу кроличьим взглядом за кувыркающимся ридикюлем и ворохом всяческих женских мелочей, тянущимся за ним кометным хвостом. Кое-что, как я успела различить – весьма пикантного свойства, между прочим.

Мой рыцарственный спутник, сразу позабыв про предупреждение компьютера тут же вскочил на ноги. Чтобы поймать колыхающийся в воздухе предмет, собрать всё высыпавшееся из него и широким жестом вручить растяпе, хлопавшей длиннющими (неужели собственные?) ресницами, ему потребовалось всего несколько секунд. Опустился обратно он, увы, тоже чересчур торопливо…

Я, конечно, проявила всю полагающуюся в подобных случаях заботу. А что? Тщательно застегнула на обмякшем спутнике всю полагающуюся сбрую, поудобнее пристроила на подголовнике свалившуюся на плечо голову и, напоследок, ладонью опустив ему веки на остекленевшие глаза, отвернулась к иллюминатору.

Слава Вседержителю, мерзкой планетки уже не было видно. Сияющие звезды заслоняла, громада космопорта – несомненно красивейшее из всего виденного мной в жизни зрелище. Столько величия, столько завершенности было в геометрически правильных очертаниях станции, металлически поблескивающей в лучах местного светила и приветливо вытягивающей в сторону лайнера щупальце приемного терминала, что я тут же позабыла об инциденте.