Курортная зона   ::   Первухина Надежда

– Я буквально на секундочку, – говорит она голосом школьной учительницы, за время насмешливых гримас перестройки и перехода к рынку переквалифицировавшейся в покорную и упорную рабыню сетевого маркетинга. – Только оставлю наши рекламные образцы… Простите, что беспокою… Но Алиса Вадимовна говорила…

– Ладно. Есть! Щелчок.

Дверь приоткрывается.

Она внутри.

Да, это вам не загаженный унылый подъезд старых “панелек”. Это вам холл – с мраморными лестницами, пальмами и тремя сверкающими лаком дверей лифтами. И необходимой парой охранников за пуленепробиваемой стоечкой. Домофон домофоном, а покой и мирную жизнь золотой сердцевины наших состоятельных граждан требуется оберегать серьезно и толково.

– К кому? – цедит охранник и сканирует ее взглядом.

Сканируй-сканируй. Все равно позже ты скажешь (если, конечно, спросят), что ничего особенного ни в одежде, ни во внешности не было. Не за что зацепиться. Безликое, невнятное существо с нечетко выраженными признаками пола.

– В сто двадцать пятую, к господину Немову.

– Минуту, я проверю.

Проверяй, дорогой, проверяй. Это твоя работа. А ее – стоять в ожидании так, чтобы не попасть в поле обзора ни одной из следящих камер. Понатыкали, блин, техники. Она, едва вошла в холл, насчитала этих “глаз” чуть не с полдюжины.

Охранник отключает трубку.

– Все в порядке? – чуть застенчиво улыбается женщина и крутит в руках чемоданчик с девизом: “Мы не обещаем красоты! Мы ее творим!”

– Да, идите. Третий этаж.

Она аккуратно движется к лифту (не попадать под камеры, не попадать!) и спиной чувствует, что охранники уже не смотрят ей вслед. Мужчины вообще никогда не смотрят ей вслед . Никогда не запоминают ее лица, волос, одежды и фигуры.

Потому что это – тоже часть ее работы.

Ее делового имиджа.

В лифте она переводит дыхание. Пора бы привыкнуть с ее-то опытом, но ничего не поделаешь: проклятая бабья нерешительность, давно спрятанная под тремястами слоями холодной злости, цинизма и суровой практики существования, иногда дает о себе знать.

Особенно перед этим .

Она морально приготовилась к тому, что двери лифта откроются прямо в квартиру (этим любили щеголять многие из ее бывших обеспеченных клиентов, плюя на свою безопасность и не зная о ее существовании). Но, видимо, господин Немов был или из пуганых капиталистов, или свято блюл традиции “совка”: лифт остановился как раз возле дверей, обшитых капитальным стальным листом и ощеренных кучей замков, кнопок и странных панелек. Даже глазков было два.

Забавно.

Она натянула на лицо вежливую, извиняющуюся и просительную улыбку. Такая улыбка срабатывала: клиенты подсознательно, неожиданно для себя принимались жалеть скромную распространительницу косметики и пускали на порог, не чая от нее худого.

И здесь не должно быть осечки.

На ее звонок дверь открыл сам господин Немов. Был он роскошен телом, изобилен золотыми украшениями и обделен растительностью на голове. Этакий лысый граф Монте-Кристо в старости и дорогом персидском халате ручной работы.

– Проходите, – вальяжно махнул ручкой лысый “Монте-Кристо”.

Она не заставила себя просить дважды. И даже то, что хозяин запер за ней двери на ключ, ее не настораживало. Она из тех, кому любые замки – тьфу.

– Я буквально на минуточку, – тоном забитой бесприданницы сказала она и принялась расстегивать чемоданчик. – Вы позволите, я здесь, в прихожей, оставлю Алисе Вадимовне образцы нашей косметики и каталог новинок?

– Валяйте, – Господин Немов само добродушие.

Интересно, кому это добродушие так перешло дорогу, что его заказали? Да еще ей заказали? Впрочем, это уже не важно.