Лазурный питон   ::   Ниммо Дженни

Ничего себе несется! С Банковской площади дядя, слившись с полутьмой, стремительно свернул в Сквозняковый проезд. Чарли издалека увидел, как дядя Патон взбежал на крыльцо третьего дома номер тринадцать, но стучать или звонить не стал, а просто с размаху пнул дверь. Трухлявое дерево жалобно затрещало, посыпались щепки. Дядя лягнул дверь еще раз, и та просто обрушилась прямо в прихожую тетки Венеции. Перешагнув через дверь и очутившись в темной прихожей, Чарли увидел, что дядя вихрем влетел в гостиную тетки Венеции.

Согнув костлявые плечи, Иоланда Юбим деловито прострачивала на электрической швейной машинке что-то зеленое. На машинке мигала крошечная красная лампочка. Огромный стол был завален слоями разноцветной одежды, пуговицами, тесьмой и прочим.

– Давно не виделись, Патон, – усмехнулась она при виде вошедшего. – Полагаю, ты пришел с белым флагом?

Дядя Патон, подняв брови, недоверчиво воззрился на старуху:

– Вы уверены?

– Ну разумеется. Ведь твою даму сердца постигла печальная участь. Как я понимаю, она скончалась? Похоже, женщины около тебя не задерживаются: сначала мамочку потерял, теперь вот свою пассию. Тебе лучше сдаться и перейти на нашу сторону.

– Что? – прогремел дядя.

– Ты прекрасно слышал, что я сказала. И вон тот юный гаденыш, который прячется у тебя за спиной, тоже слышал.

Чарли крепко стиснул волшебную палочку. Пускать ее в ход или еще рано? Но на сей раз действовать ему не пришлось: мальчик уже увидел, куда именно направлен полыхающий гневом взгляд дяди Патона, и понял, что сейчас произойдет. Иоланда тоже поняла, но слишком поздно.

Крошечная красная лампочка мигнула и перегорела. На пергаментном лице старой карги отразился ужас, но оторвать руки от швейной машинки она уже не смогла.

Крак!

Швейную машинку охватило раскаленно-белое пламя, старуха пронзительно завизжала и подлетела в воздух, рассыпая белые и синие искры. Затем Иоланда будто треснула по шву и из нее в разные стороны взвился целый сонм разных тварей – пауков, жаб, мух, ехидн, крыс, рыб, диковинных чудищ. Миг-другой в воздухе маячила изящная фигурка Беллы, жалобно размахивая тонкими руками, но потом вместе с прочей нечистью исчезла и она.

– Что здесь происходит? – В комнату ворвалась тетка Венеция. Увидев обугленный стол и полыхающую белым машинку, она завопила: – Что ты натворил? Где моя тетушка?

– Ну а как по-твоему? – усмехнулся дядя Патон.

– Как ты мог? – Тетка Венеция попятилась. – Негодяй! Бездушный убийца! Как ты посмел поднять руку на тетеньку Иоланду?!

– Давно пора было, – лаконично ответил дядя Патон и брезгливо почистил рукав, точно стряхивая невидимую грязь.

Язычки белого пламени уже вовсю плясали на столе, жадно облизывая зеленую ткань и все, что им попадалось. Взрывались какие-то баночки и шкатулочки. По бархатным шторам танцевали искры. Комната наполнилась едким дымом.

– Пошли отсюда, Чарли, – сказал дядя Патон.

Кашляя и закрываясь от дыма, они выбежали на свежий воздух. Вскоре за ними выскочила и тетка Венеция, ругаясь на чем свет стоит.

Пожарная машина протиснулась в узкий Сквозняковый проезд с величайшим трудом, и к тому времени, когда она все-таки добралась до третьего «тринадцатого» дома, тот полыхал вовсю: огонь уже охватил оба этажа и подбирался к чердаку. Перед домом столпилась кучка зевак, которые, как водится, ахали, не сводя с пожара заинтересованных глаз, и обменивались замечаниями о сухом дереве и неисправной проводке. Пожар в старом доме никого особенно не удивил.

Сестры Юбим в полном составе – Юстасия, Лукреция, Венеция и Гризелда Бон – держались в стороне и мрачно наблюдали, как горит дом. На брата-бунтаря они даже не взглянули.

Пожарные уже почти погасили пламя, когда кто-то заметил, что в чердачном окне маячит какая-то фигура.