Ледяная арфа гангаридов   ::   Арчер Вадим

Стражник стоял достаточно близко, чтобы чувствовался идущий от него стоялый запах нечистой утробы, смешанный с запахом свежевыпитого пива. «Пивная бочка» – бpезгливо подумал Илдан. Даже если портовая гвардия и не перебрала свою ежедневную норму, жаркое солнце явно добавило крепости акульему пиву, налитому в разомлевшую бочку. Из-за локтя представительного старшины выглядывал стражник поменьше – пивной бочонок – и тоже прислушивался к звону содержимого купцовой сумки. Третий стражник, длинный и крючконосый, подозрительно посматривал на новоприбывших матросов. Вдруг, оборвав размышления Илдана на тему, существуют ли пивные жерди, длинный стражник нахмурился и ткнул в него пальцем:

– Смотрите-ка! Это он!

– Кто – он? – встревожился старший.

– О ком объявлено! Человек без тени!

– Как без тени!? – Старший обошел вокруг Илдана и указал на темное пятно под его ногами. – Вот же она – тень!

– Что-то она мелковата... – засомневался длинный.

– Сейчас она у всех такая, потому как полдень. – Интеллектуал-стражник блестяще доказал, что не зря поставлен старшим. – Осмотри-ка остальных, мало ли что...

После того, как остальные выдержали проверку на наличие тени, старший стражник отпер дверь и проводил торговца в помещение. Въездную пошлину брали с капитана, учитывая только размер судна, а не занимаясь обременительным подсчетом матросов по головам. Портовые власти не оставались в накладе, так как редкий капитан имел на борту полную команду. Уплата пошлины давала матросам полное право болтаться как по портовым, так и по городским питейным заведениям. В случае разногласий с местными стражами порядка им достаточно было назвать имя своего корабля, чтобы те дали знать капитану, какой потребуется штраф и в какой камере портовой тюрьмы сидит набуянивший матрос.

Сумка торговца заметно полегчала, когда он вышел от стражников, укладывая туда свидетельство об уплате пошлины. Команда, нетерпеливо переминавшаяся с ноги на ногу, по разрешающему жесту хозяина снялась с места и устремилась в «Акулью Пасть». Илдан пошел было за ними, но остановился на пороге. Приветственный визг портовых шлюх, удушающие запахи грязных столов, кухонных тряпок, разлитого пива, варящейся на кухне несвежей солонины лишили его малейшего желания что-нибудь выпить, а тем более съесть в этом сомнительном местечке. Он выспросил у мальчишек дорогу в город и зашагал по ней.

Дорога тянулась мимо жердяных изгородей, обвешанных горшками и тряпками, за которыми виднелись глиняные, побеленные мелом хатки и навесы с сушившимися там длинными связками серебристой рыбы. Тонкая белая пыль вздрагивала под башмаками Илдана, почти не поднимаясь в воздух. В простой рубахе, заправленной в парусиновые штаны, в голубой косынке вокруг макушки, Илдан немногим отличался от других матросов, забредавших из порта в город. Его одежду дополнял кожаный пояс с отделениями для монет и других мелочей, с ножнами, где вместо обычного матросского ножа покачивался любимый кинжал работы Тингрэма, одного из лучших оружейников Триморья – не парадный, а боевой, с простой и удобной рукоятью. Девушки оглядывались на высокого широкоплечего моряка с загорелой кожей, оттенявшей его светлые глаза и волосы, доставшиеся в наследство от матери-кригийки. Как только не выглядели они, лихие парни из порта – смуглые, говорливые саристанцы, длинноногие, тонкокостные лимерийцы, мосластые хар-наирские забияки, рослые, мрачные выходцы из Геста, славящиеся умением работать со снастями в любую погоду. Этот был получше многих, и взгляды девушек призывно вспыхивали – вдруг женится, а хоть бы и не так, тоже неплохо.