Ледобой. Круг (главы 1-5)   ::   Козаев Азамат

Обозники, ровно пятеро, разбили стан как раз между нами и ручьем. Как водится, пришли поздороваться и оглядеть, кого нелегкая принесла в соседи. А может быть наоборот — легкая. Я по обыкновению сидела у черты, когда они прошли мимо, четверо здоровенных мужиков и старик. Сдержанно закашлялись у палатки. Загораживая вход, из проема появилась Гарька и напряженно выглянула из-под бровей.

— Доброго здоровья, соседям, — все пятеро поклонились в пояс.

— Было бы здоровье, и добро появится, — сдержанно ответила Гарька.

— Здоровья побольше, добра погуще, — разлыбился дед.

— Не приглашаем, — из палатки выполз Тычок и развел руками. — Больно хоромы не велики.

Оба и словом не обмолвились, что внутри раненный лежит. Нечего дурной глаз приманивать. Тут одно зловредное слово, один недобрый взгляд могли нарушить равновесие и столкнуть Сивого в пропасть.

— Я — Потык, это мои сыновья, — старик сначала назвался сам, потом представил великовозрастных отпрысков, одного за другим. — Цыть, Полено, Перевалок и Тишай.

Мужики как мужики. Глаза настороженные, сразу выхватили взглядом Гарькину секиру и понимающе нахмурились. Слишком основательные для необдуманных глупостей и донельзя решительные для обдуманных поступков. Знала я таких. На земле иных не бывает. Тишай мне не понравился. Брови кустистые, глаза черные, вроде бегают, но наверняка не скажешь. Были бы глаза светлые, сразу углядела. А так…

— Не побрезгуйте, соседушки, отпробуйте. На торг везем. От всей души. — Потык преподнес шмат сала с красными прожилками и кувшин питья. — Бражка пшеничная, самолично на клюкве настоял.

Тычок понимающе кивнул и юркнул в палатку. Вынес мешок крупы. Без ответного подношения нельзя, никак нельзя. Мужики сдержанно приняли крупу, кивнули. Подошли ко мне.

— Я Потык, а это…

— Твои сыновья Цыть, Полено, Перевалок и Тишай. Едете на торг, бражку самолично настоял на клюкве. Я все слышала.

Старик преподнес мне домашней простокваши в горшке. Увозят на торг еще молоко, но пока путь-дорога, тряска да болтанка, молоко, благодаря хитрой закваске превращается в простоквашу, да такую, что пальчики оближешь. Я отдарила драгоценной солью. Много отдала. Мне в жизни и без того соли хватает. Вон сколько ее с кровищей на землю слилось!

— А…

— Мы не вместе, — быстро прервала я Потыка. Тот понимающе кивнул и дальше расспрашивать не стал. Лишь понимающе ухмыльнулся.

Полуночничали соседи тихо. Уж как водится, и бражки хлебнули, но шума не развели. У тех, кто живет пахотой, буйство не в чести. Земля требует обстоятельности, и в поле такие выверты обходятся дорого. Были бы еще молодые да бесперые, еще куда ни шло. Но не эти…

Наконец, все улеглись и вроде бы уснули, но мне не спалось. Призраки. Опять. Отчего-то привиделся тот ражий детина из дружины Круглока, что воспылал ко мне страстью. Смотрел на меня укоризненно и качал головой. Я заметила, через два дня на третий после таких видений меня как будто уносит из этого мира. Днем засыпаю, прямо на земле у черты. Усталость берет свое. Значит, теперешней ночью я все равно не усну, а вот к полудню меня словно косой подрубит — свалюсь там, где буду стоять. Сивый без изменений, даже не застонет. Где уж тут застонать, так зубы сцепил, дышит еле-еле.

Вылезла из шалаша, посмотрела на небо. Звезд высыпало видимо-невидимо. И отчего-то в благостной ночной тиши мне почудилось какое-то движение. Именно почудилось. Как будто тень зашуршала, а я услышала. Припала к земле, ровно кошка и осторожно поползла вперед, благо трава выросла — по колено. Сначала не могла понять, откуда шуршит, ползла наугад, потом распробовала звук наверняка и двинула к выпасу, там стояли кони, мой Губчик и трое остальных.