Легион Безголовый   ::   Костин Сергей

Угробов, правда, утверждает, что это фотомонтаж, но на то он и капитан, чтобы сомневаться.

— А может, она самолетом? — Кусаю кончик шариковой ручки. Меня определенно заинтересовало дело о ночной маме. Я понимаю, когда с другого конца города или там из района на ночь глядя. Но из Таганрога… Очень интересно. — Хотя вряд ли. Из Таганрога каждую ночь? Только ради того, чтобы зять не выспался? Хотя, знаете, товарищ Пейпиво, в жизни всякие казусы встречаются. Тещи, как поется в одной песне, бывают разные. Кто ж виноват, что вам такая душка досталась? А вы ее выгонять пробовали? А мировое соглашение заключить? А попа на дом пригласить? А иголку с черной ниткой в дверях забыть? А собачку или кошку у соседа одолжить? Или рукоприкладством?

Посетитель смотрит на меня так, словно я никогда не был в разведке. Признаюсь, виноват, сболтнул глупость. По энциклопедической литературе мне известно, чем грозит принудительное выставление мамы жены из квартиры.

— И последний вопрос, товарищ Пейпиво. В каком виде появляется, так сказать, ваша мама? Вы говорили, что в рисованном?

— Мама жены, — поправляет посетитель многозначительно. — Да какой там вид? Глаза цветные, волосы прилизаны, лицо без эмоций. Угловатая, неродная.

— А что она на губной гармошке играла?

— Шлягер какой-то. — Пейпиво морщится. Я его понимаю. Каждую ночь одно и то же. Без справки не обойтись. — Да вы его знаете. Тарам-парам! Тарам-парам!

— Знаю, знаю. Достаточно. Шестая симфония. Все ясно. — Дописываю последние слова, пододвигаю протокол допроса пока что свидетелю. — Подпишитесь вот здесь. С моих слов записано верно и ничего не наврано. Число, желательно сегодняшнее. И подпись, желательно свою. Будем работать.

Посетитель вскакивает, благодарит, прижимая к груди бумажник и носовые платки.

— Товарищ лейтенант, а надежда… Есть?

— Надежда всегда есть. — По правде сказать, надежды никакой. Но в нашем отделе не принято клиентам отказывать. Жалобы, кляузы, проверки. — В течение недели непременно разберемся с вашим заявлением. Ждите в гости оперативную группу. Устроим на вашей кухне засаду. Предварительно отменим все авиарейсы из Таганрога, приостановим поезда, перекроем автотрассы. В случае же повторного появления мамаши задержим по всем правилам. Спите спокойно и не таскайте тяжелые чемоданы ночных гостей.

Посетитель с непривычной для уха фамилией уходит, оставляя после себя запах мытой импортным средством посуды.

Прячу протокол допроса в отдельную папку, где у меня хранятся особо таинственные происшествия.

Конечно, разберемся. Для того и сидим в жаркий летний день здесь, а не в парке со стаканчиком мороженого. Не знаю еще, с чем придется иметь дело, с обеспокоенной душой мамы жены или с повторным обследованием заявителя. Да это и не важно. Главное — работа.

В папке под грифом “Особо подозрительная информация” лежат еще три аналогичных дела. До прихода Баобабовой есть немного времени. Решаю просмотреть на свежую голову исходящую в архив корреспонденцию.

Сплошь таинственные дела.

Заявление от такого-то числа такого-то месяца. Дело особо подозрительное, поэтому подробности опускаю.

“…По улице Садовой из канализационного колодца слышатся холодящие душу крики неизвестного происхождения. Вызванный участковый ничего подозрительного не обнаружил. Суточная засада и устные предупреждения в канализационный колодец успехов не принесли.

Рекомендация отдела “Пи” — отдела “Подозрительной информации”, кому непонятно: во избежание дальнейшего проявления второй степени потусторонней активности залить источник подозрительных шумов бетоном и для надежности возвратить на место крышку люка. Чугунную. С навесным замком.

Выполнено. Беспокоящие звуки прекратились. Участковому объявлена благодарность за суточную засаду.