Кошки-мышки   ::   Рэнкин Иэн

Ребус подумал, уж не собирается ли он стукнуться головой о стену, а потом заявить, что полиция применяет крутые методы воздействия. Но нет, Чарли просто хотел прислонить щеку к чему-то холодному.

В комнате действительно было душно. Ребус, давно снявший пиджак, теперь закатал рукава и потушил сигарету.

— Ну ладно, Чарли.

Внутреннее сопротивление юноши, видимо, ослабло. Пора было переходить к вопросам.

— В ту ночь, когда Ронни сделал себе роковую инъекцию, ты ведь был у него, правда?

— Был. Некоторое время.

— Кто еще находился в доме?

— Трейси. Я ушел, а она осталась.

— А еще кто-нибудь?

— Заходил какой-то парень, ненадолго. До этого я несколько раз видел его вместе с Ронни. Когда он появлялся, они прямо не отходили друг от друга.

— Ты полагаешь, это был его поставщик?

— Нет. Ронни всегда сам доставал себе дурь. Во всяком случае, до последнего времени. В последние две недели ему не удавалось ничего купить. Но с этим парнем они были как-то особенно близки…

— Я слушаю.

— Ну, как любовники, что ли.

— А Трейси?

— Да, да, но это же ничего не доказывает! Вы же знаете, как большинство наркотов зарабатывают деньги.

— Воруют?

— Воруют, играют… И работают на Колтон-хилле.

Холм Колтон к востоку от Принсес-стрит. Да, Ребус знал о Колтон-хилле, о машинах, стоящих всю ночь у его подножия, вдоль Риджент-роуд. Знал он и о кладбище Колтон, и о том, что там происходит.

— Ты хочешь сказать, что Ронни торговал собой?

Фраза прозвучала грубо, как заголовок в желтой прессе.

— Я говорю, что он ошивался там вместе с другими парнями и к утру всегда бывал при деньгах. — Чарли сглотнул. — Иногда еще и при синяках.

— О, господи.

Ребус добавил эту информацию к тому, что начинало уже складываться у него в голове в подобие дела. Очень грязного дела. Как низко может опуститься человек ради очередной дозы? Ответ выходил один: как угодно низко. И еще ниже. Он закурил следующую сигарету.

— Ты знаешь это наверняка?

— Нет.

— Сам Ронни, кстати, был эдинбуржец?

— Нет, он из Стерлинга.

— А фамилия его…

— Кажется, Макгрэт.

— Этот парень, с которым они так горячо дружили… Ты помнишь, как его зовут?

— Он называл себя Нил, Ронни звал его Нили.

— Нили? И, по-твоему, они были давнишние друзья?

— Да, наверняка. Так называют только старых приятелей, верно?

Ребус окинул Чарли одобрительным взглядом.

— Не зря же я занимаюсь психологией, инспектор.

— Не зря.

Ребус проверил кассету и убедился, что на ней осталось еще немного чистой пленки.

— Ты можешь описать, как выглядел этот Нили?

— Высокий, худой, темные короткие волосы. Физиономия немного прыщавая, но всегда чисто вымытая. Одевался в джинсы и легкую куртку, носил с собой черную спортивную сумку.

— Не знаешь, что он в ней держал?

— Почему-то мне казалось, что одежду.

— Хорошо.

— Что еще вас интересует?

— Давай поговорим о пентаграмме. После того как были сделаны эти снимки, кто-то вернулся в дом и дополнил ее.

Чарли ничего не ответил, но и не удивился.

— Ведь это сделал ты?

Тот кивнул.

— Как ты попал в дом?

— Через окно на первом этаже. Там отодвигаются две доски, это как запасная дверь. Многие только через него и ходили.

— Зачем ты вернулся?

— Знак был не закончен. Я хотел добавить еще несколько символов.

— И написать приветствие.

— Да. — Чарли улыбнулся сам себе.

— «Привет, Ронни», — процитировал Ребус. — Что это означает?

— Означает приветствие. Его дух, его душа все еще живут в доме. Я просто хотел сказать ему: «Хелло!» У меня оставалось немного краски. И еще хотелось кого-нибудь немного попугать.

Ребус вспомнил, что он испытал, увидев кровавые буквы, и почувствовал, что сейчас покраснеет.

— А свечи ты помнишь?

Чарли кивнул, но явно начинал волноваться.