Люди меча (Боярская сотня - 6)   ::   Прозоров Александр Дмитриевич

- Какие у тебя дела-то могут быть в нашей глуши, монархист? поинтересовался Игорь, хрустя маринованным огурцом. - Скажешь, али тайна страшная?

- Какая тайна, через пару месяцев все равно узнаете, - пожал плечами Росин. - Кажется, к зиме война новая начнется.

- С кем?

- А с кем здесь воевать? - даже оторопел от такого вопроса Костя. - С ливонцами, ес-с-сес-с-с-но... Тьфу, буква в зубах застряла.

- Ливонская, что ли, уже начинается?

- Похоже на то, - кивнул Росин. - Только вы не бойтесь. Исполчать никого царь не собирается. Ближние его бояре охотников только окликнуть хотят, и все. Вас никто не тронет.

- Х-ха! - передернул плечами Игорь. - Давай-ка еще по одной, и я тебе кое-что расскажу.

- Давай.

Они выпили, и Картышев подсел к гостю поближе.

- Понимаешь, Костя. Жил я в свое время в двадцатом веке. Ну, да все мы в нем жили. Тоска была страшная. То есть, пока в танковых служил, соскучиться не давали, ты знаешь, но как демобилизовали, так жизнь натурально кактусиная началась. Пенсией раз в месяц поливали, чтобы не засох, да в охране на стройке маленько зряплаты капало. И сидишь в своей комнатушке, да телевизор смотришь, и все веселье. Вот тогда я к тебе в клуб и пришел. Хоть иногда оторваться, мечом и топором помахать, древним ратником себя вообразить. Понятно излагаю?

- Вполне.

- Ну, дальше сам знаешь. Как нас сюда крякнуло, веселье началось по полной программе. Накушались желанного "ретро" по самое "не хочу". Вот. Ну, посидели, отдохнули. Три года я окромя стекла и печи ни хрена не видел. Так вот, Костя. Что-то я себя все больше и больше ощущаю кактусом... Ты меня понимаешь?

- Наверное, да...

- И я так думаю, за этим столом я такой не один. Потому, как в "Черного шатуна" любители телевизора не записывались. Так что давай. Костя, еще по одной, и дай мне слово, что своим дружбанам ты шепнешь, что десятка два добровольцев из деревни Кауш-та к ним в ватагу записаться отнюдь не прочь.

- Два десятка? - не поверил своим ушам Костя. - Ты уверен? А как же хозяйство все: стекловарня, лесопилка, бумажная мельница, пороховая?

- А что? - пожал плечами Картышев, наливая себе, госту и подставившему рюмку Мише Архину. - Мы же уже оставляли всю эту тряхомудию на половину ребят, и ничего, справлялись. Или забыл? Или думаешь, что у нас тут все разрослось до небес? Фиг! Зализа, гад, людей на работы брать не дает. Боится, смерды его к нам перебегут, и он без крепостных останется. Вот так. А. новгородцев тоже сюда не зазвать, у них в городе деньги хорошие крутятся, не чета нашим. Выпьем?

Он опрокинул рюмку, крякнул, потянулся к копченому мясу, жадно зажевал.

- Я вот чего не понимаю, Костя, почему нам всю жизнь про безработицу говорили? У нас, сколько себя помню, все время рук рабочих не хватает. Так, Миша?

Архин кивнул.

- А в поход на ливонцев пойдешь?

- Конечно пойду! Тоскливо тут больно. Скука, кровь в жилах застоялась. Три года одних жерновов и мельничных крыльев! Нет, ребята, покой - это хорошо. Но чтобы понять его прелесть нужно хоть время от времени покувыркаться в горниле ада! Костя, если ты не возьмешь нас с собой, считай, что мы никогда не были знакомы, а я стану твоим кровным врагом!

- Миша, а ты не загибаешь? - покачал головой Росин. - Там, вообще-то, пули летать будут. И стрелы.

- Костя, - Игорь опять потянулся за бутылкой, - ты даже представить себе не можешь, какой это кайф, когда ты промчишься под этими пулями, и останешься жив! Я клянусь тебе, Костя! Когда тебе в лоб высадили очередь из крупнокалиберного пулемета, а ты не получил ни царапины, то после этого даже просто лежать на койке и смотреть в потолок - это и то кайф почище свежей бабы. Правда, надолго его не хватает и через неделю нужно искать или бабу, или снова лезть под пулемет. Блин, водка кончается...