Лодка   ::   Бровкин Владимир Николаевич

---------------------------------------------

Бровкин Владимир Николаевич

Лодка



Владимир Николаевич Бровкин

ЛОДКА

Чюлюкин - умный мужик. До всего дотошный. А главное - мастеровой. В свое время лодку как-то смастерил.

Прс-о-ри-ги-наль-нейшую. Какую еще никто никогда в жизни не видывал. В селе его. В Пунькино.

Смотрят все на лодку, удивляются - это же надо таку башку иметь. Аи да Чюлюкин! Аи да Чюлюкин!

И уж не помню, кто, но кто-то надоумил его отвезти ту лодку в район. И там ее показать - дескать, вот у нас какие люди. В Пунькино.

Тот послушался.

Выбрал свободное время, заявляется в соответствующее районное учреждение. Дескать, так и так, я такой-то и такой, вот смастерил лодку, не изволите ли ее рассмотреть и резолюцию мне на нее дать.

- Изволим, - отвечают те. - Только критики-то не боишься?

- Не боюсь, - отвечает Чюлюкин.

А чего ему бояться - вон какая лодка добрая. Все в Пунькино это подтвердят - на такой хоть в Тихни океан.

- Ну тогда, - говорят они ему, - жди, мы вот тут комиссию соберем.

Чюлюкин ждет.

Те собрались, неспешно стали лодку осматривать,

Затем стали на лодку критику наводить.

- Только, - предупреждают, - наперед условие - не обижаться. Мы обидчивых не любим.

Первый говорит:

- Хороший самолет. Но, по-моему, не пойму - нет у него пропеллера?

Второй ему возражает:

- С чего вы взяли (и навеличивает первого), что это самолет? Это, заявляю авторитетно и ответственно, прежде всего - автомобиль. Только почему, - и уже обращается непосредственно к Чюлюкину, - мы не видим у вашего автомобиля колес?

- Нет, нет, - перечит первым двум третий, - это паровоз...

За третьим - следующие со своим мнением.

Вытаращил Чюлюкин глаза на комиссию и не поймет что зa обструкция? Сказано ведь русским языком - перед вами лодка.

- Нет, нет, - кричит очередной член комиссии, распалясь, - это вертолет. Только ответьте мне, почему лопасти у винта такие маленькие и сам винт расположен не там, где ему положено быть, сверху, но снизу и в таком неудобном месте?

Тут уж Чюлюкин осерчать захотел - что за чушь, тем более, вот и надпись. Но затем вспомнил, кто он да где он, застеснялся и передумал.

- Так это, - говорит, - не самолет, не грузовик, не пароиоз, ну п. естественно, не вертолет. Честное слово. Лодка это.

- Ну-ну, - понимающе усмехается в ответ ему первый (дескать, на чем-на чем, но на этой-то мякинке ты, дорогой друг, нас не проведешь), - лодки такие не бывают.

- А я, - говорит второй, - настаиваю на том, что это паровоз. Скажите-ка на милость, где вы видели такие лодки?

Но Чюлюкин не сдается.

- Лодка это, - стоит на своем Чюлюкин. - Она плавала у нас в Пунькино. В озере.

- Знаем, - отвечают. - Но вот то, что ты нам показываешь, за лодку, извини, признать не можем

Стоит Чюлюкин перед ними, пот со лба вытирает, не возьмет никак в толк, какой же еще ему довод применить, чтобы убедить тех в том, что сделанная им лодка - лодка.

А те свое:

- Нет, нет - какая ж это лодка? Уж ты поверь нашему опыту...

И с подковыркой далее:

- Образование-то у вас какое?

Видит Чюлюкин - крыть нечем, да в другую тогда крайность.

- А хочeте, - говорит, - я продемонстрирую, как она плавает.

На такой дешевке хотел купить их.

Да не тут-то было. Не на тех нарвался. Это кого другого бы испугал. Народ-то в комиссии тертый.

- О каком плавании речь вы ведете? - те ему. -- И так наперед видно плавать она не будет. Так что вы уж тут бросьте нам сказки-то свои рассказывать.

Видит Чюлюкин, что более с ними сейчас ни о чем не договоришься, ругнулся про себя кучеряво и вышел.

Вышел, конечно, не без обиды - понятное дело, рефлексия разная в голову лезет.

- Что за чушь и парадокс: ты им - брито, они тебе - стрижено.

Понятное дело, рефлексия не только злая, но местами также и доброжелательная.

- Конечно, - рассуждает, - в чем-то они правы.