Лошадь смеется   ::   Саркисян Гагик

- А вы поставили квартиру на охрану?

- Нет. А зачем? - Кариной не понравился вопрос.

- Да вы что? Застрахуйте все картины.

- Это не так легко сделать. - Карина не хотела говорить.

- Тут нужны эксперты. Каждую картину надо оценить. - Молодой посетитель знал все.

- Давайте я сам позвоню в Госстрах. Хоть какая-то гарантия будет.

- Сейчас мне не до этого.

- Не было бы поздно.

- Прекрасные работы, - сказал Ваграм.

- Это приятно, - Карина проявляла чрезвычайный интерес к Ваграму.

- Попробуйте добиться официальной выставки на Кузнецком или на Манеже. Москва должна познакомиться с таким художником.

- Помогите... Там ведь монстры сидят в МОСХе.

- А куда делась акварель "Винный погребок"?

- Я ее продала.

- Напрасно! - сказал Олег.

- Деньги. Нужны деньги. - Карина развела руками.

- Деньги придуманы как компенсация за человеческие пороки, - мягко сказал Ваграм, - как компенсация за нашу несостоятельность. Я имею в виду бешеные деньги, а не те, которые отличают бездельника от труженика.

- Какие они - бешеные или в смирительной рубашке, но кто вы без них?.. Ничтожество!.. А мне надоело быть ничтожеством... Надоели эти постоянные очереди, эта нищенская жизнь. Вадима нет. Ради кого?

- Спасибо за выставку, - сказал Олег.

- Пожалуйста, я рада, что вы приехали с таким милым приятелем.

- Я вас где-то встречал, - сказал Ваграм.

- Меня? - приятно ответила Карина.

- Да, вас! Именно вас!

- А вы не ошиблись?

Ваграм смотрел на Карину... Ее лицо очень похоже на лицо Екатерины Борджиа... Внебрачная дочь Александра VI... Сколько скрытых продолжений у знаменитого семейства... Как будто одно и то же лицо... Не может быть... Не может быть... Генетика лиц меня просто преследует... Я убежден, что это очень серьезно... Наверное, это имеет громадное значение в истории. Когда-нибудь наука займется этим подробно... И тогда откроются многие тайны человеческого коварства...

Вслух Ваграм сказал:

- Вы не помните?

- О чем? - спросила Карина.

- Эти лица идут еще из Древнего Рима, от Нерона, от побочной ветви Юлиев.

- Какие лица? - Карина побледнела, она хотела освободиться от взгляда Ваграма.

- Спокойной ночи. - Ваграм безразлично повернулся и пошел к выходу.

- Спокойной ночи, - сказала Карина, - странный у вас приятель.

С Олегом она не простилась.

В МАШИНЕ

- О чем ты с ней говорил? Она же стала белее снега. Еще немного - и она бы не устояла на ногах.

- Так, о разном... Я уже забыл.

- Да. Такие фокусы в твоей манере.

- Едем ко мне, - сказал Ваграм, - ты говоришь, у меня репродукции всех картин? Это точно?

- Да. Всех.

- Я собирался на дачу. Ничего. Немного отдохнут от меня.

- Так о чем ты с ней говорил?

- Ты хочешь, чтобы я тебе помог?

- Да. Хочу... Его смерть не дает мне покоя...

- А еще что-нибудь тебя смущает?

- Она так бесцеремонно торгует картинами. Потом не собрать их все вместе. В конце концов это жизнь большого художника, а она эту жизнь перечеркивает. И никаких друзей. Вот судьба.

- Ну, если говорить о судьбе, то в истории живописи такими судьбами хоть пруд пруди. Даже когда есть друзья... Меня поражает другое - динамика пространства и цвета... Энергичная, ежесекундная смена красок. Центр композиции перемещается в зависимости от освещения. Создается иллюзия беспрерывного живого действия... И видно, и слышно все... И то, как бьют волны... И как разговаривают люди... И даже о чем они говорят... И какая музыка в это время играет... И как лошадь смеется... Ничего похожего я не знаю в живописи...

- Ну, то, что мы умеем быть варварами, бездушными и злыми, я знаю. Завидуем тому, что чувствует и дышит иначе, и не совсем похоже на нас. Растоптать художника - ремесло всеобщее. Но ведь он понимал, что он не похож. Что ему выпал такой жребий и надо выстоять в этом неравном поединке. Сам-то он знал, кто он такой.

- Да.