Ловушка для падающих звезд   ::   Филенко Евгений

Она бесполезна для научно-технического прогресса!

- А тебе? - робко спросил Тимофеев. - Ты же хотела метеорит...

- Я уже расхотела, - отрезала Света. - Как всякая женщина, я ужасно непостоянна. В данный момент я хочу, чтобы вечером мы с тобой пошли в сельский клуб на танцы.

- Это невозможно, - вздохнул Тимофеев. - Я уже не могу не думать об этом приборе. Он взял меня в плен, и я должен его сделать. Иначе от него не освободиться.

Света зажмурилась и пошла на откровенную провокацию, которую ни за что не позволила бы себе в иных обстоятельствах.

- Выбирай, - приказала она. - Либо я, либо он.

На горе-изобретателя было жалко смотреть.

- Я люблю тебя, Света, - скорбно промолвил он. - Но ты не права. Изобретений, бесполезных для научно-технического прогресса, не бывает...

- А трамвайные компостеры?! - вне себя закричала девушка и кинулась прочь.

Когда Тимофеев шел из столовой, чтобы провести остаток обеденного перерыва в полезных размышлениях о судьбах открытий, к нему неспешно приблизился кряжистый мужик, плоть от плоти земной, бригадир сельских механизаторов Федор Силуков.

- Тимофеич, - произнес он прокуренным голосом, придав ему сколько возможно задушевности. - Веялка не фурычит. Взбрыкивает, язви ее, и зерном фукает. Зашел бы...

- Зайду, - рассеянно пообещал Тимофеев. - Федор Гаврилович, у вас, я помню, дома имеется сломанный диапроектор "Экран"...

- Непременно имеется, - обрадовался Силуков, быстро уловив, чем именно он сможет отблагодарить полезного человека. - Забирай его, Тимофеич! Один леший, я себе видеомагнитофон покупаю. Только ты учти, парень: мне не треба, чтобы веялка по небу летала. Мне треба, чтобы она зерном, язви ее, не фукала. А то я тебя знаю - ты рационализатор злостный... Ну скажи на милость, на кой нам картофелесборочный комбайн, что ты из списанной "Нивы" соорудил? Он же, язви его, бензину сколько жрет, а нам, один леший, по осени шефов из города нагонят - они всю картошку подчистую выберут...

Вечером было совсем плохо. Девушка Света подцепила под руку местного комбайнера Васю и, поджав свеженакрашенные губки, прошла с ним на танцы мимо печального Тимофеева, державшего под мышкой раскуроченный диапроектор. Сердце злостного рационализатора дробилось на мелкие фрагменты, обливаясь при этом кровью. Но он твердо знал, что наука требует жертв.

Так или иначе, он уже представлял себе конкретную реализацию замысла. Вооружившись гаечным ключом, топором и паяльной лампой, он уединился в подсобном помещении сельского общежития. Лампа горела адским синим пламенем, чадя и воняя бензином. Диапроектор серийного производства мелко вздрагивал, учуяв возможность внести свой вклад в научно-техническую революцию. Топор и ключ мирно лежали на табурете, зная, что не будут обойдены вниманием.

К полуночи каждый получил что хотел.

Лелея на простертых перед собой руках запеленатый в мешковину прибор, возникший на обломках диапроектора, Тимофеев устремился во двор. Путь ему освещали ясные звезды и полная луна, как никогда похожая на плохо пропеченный блин. Тимофеев спешил испытать свое детище в полевых условиях - иными словами, на том самом лугу, где все и началось.

Спотыкаясь на невидимых в темноте кочках и рытвинах, он достиг центра многогектарного луга, значительно удаленного от жилых построек, что светили в ночи кошачьими глазами окон. Тимофеева немедленно охватило чувство нереальности происходящего. Он словно погрузился в иной мир, за рамками которого остались лихие стройотрядовцы с бородами на скорую руку, гитарами в наклейках и хорошими песнями на плохие стихи и бездарную музыку, бригадир Силуков с фукающей и взбрыкивающей веялкой, комбайнер Вася в фирменных джинсах и кирзовых сапогах военного образца.