Мальчик, который был птицей   ::   Зюзюкин Иван

Он уже отщелкал ногами половину из тысячи ступенек и вырвался вперед (что не раз и было наяву), как вдруг неведомая дерзкая сила, похожая на встречный ураганный ветер, сначала как бы примериваясь, приподняла его над лестницей, а затем вознесла над гурьбой бегущих наперегонки Паромщиков Вселенной, Рыцарей Алых Гвоздик, Больших Друзей Маленьких Букашек и других его товарищей. "Люди! - встревоженно крикнул им он сверху. - Что со мной?" Голос ветер смял, погасил его крик. Тогда, чтобы привлечь к себе внимание, Леро замахал руками и поболтал ногами. Это привело к тому, что он стрелой взмыл еще выше.

Это был сладостный сон! Летать в небе оказалось куда проще, чем ходить по земле. Достаточно было развести руки в стороны, и Леро зависал между небом и землей. А если он взмахивал кистями или даже просто ставил их под острым углом - его резко бросало вперед и выше, в ушах свистел ветер и сотрясались барабанные перепонки. И вот какое неведомое прежде ощущение он испытал, летая во сне: ему казалось, что сам-то он в это время лежит с закрытыми глазами в постели, а высоко в небе реет его двойник, его второе "я"! Так уже в этом сне Леро познал и отравился сладостью двойного существования. В нем заговорила пузырчатая кровь...

Он проснулся, обнаружив себя лежащим на надувном полу. Изумленно потряс головой. Вышел из домика. В ту ночь он спал в горах у небольшого водопада. Утро выдалось кротким, золотистым. В расщелинах камней таинственно и нежно пела вода. Чайки, снежно-розовые в лучах восходящего солнца, расхаживали неподалеку туда-сюда, разогреваясь для взлета. Не залюбоваться этим утром было невозможно! Но вот беда: Леро оно показалось мрачным, недобрым и вызывало у него лишь раздражение, прежде всего тем, что напоминало - ночь прошла и все, что он видел и испытал, было не наяву, а во сне. Он заставил себя принять душ под водопадом. Смыл разбитость и дурное настроение, и скоро все вернулось на свои места: мир Нескучной Обители вновь предстал перед Леро во всей своей красоте, а диковинный сон, отлетая из памяти все дальше, тускнел и меркнул.

Сансанч и МАМА расспрашивали Леро о самочувствии на пятый день после того, как ему приснился этот самый сон. К тому времени мальчик уже почти не сомневался, что никакого сна на самом деле не было, просто ему что-то померещилось. Он успокаивал свою совесть, внушая ей, что скрыл от своих старших друзей не правду, а всего лишь легкое сомнение... Но вскоре на него снова неистовой бурей обрушился все тот же крылатый сон. Пробудившись, Леро затужил, хотел было немедленно пройти к Сансанчу и МАМА и рассказать им все начистоту. И все же не пошел. Ведь прежде чем поведать этим двум симпатичным людям всю правду о странных снах, сначала надо было сказать, что накануне он солгал им умолчанием.

А второй сон был еще увлекательнее, чем первый! Взмыв ввысь, Леро с сотню миль принесся над мелко всхолмленным морем, увидел караваны судов и темные силуэты подводных лодок, стада синих китов, колыбели морских смерчей и ураганов, острова, видимые только во сне и потому не отмеченные ни на одной карте, и прибрежные города заморских стран. Он летел - и то ли в нем самом звучала грозная и скорбная, как реквием, музыка, то ли эта музыка и была энергией его полета, все клеточки его тела благодарно пели и легко отзывались на малейший взмах руки и поворот ладоней. И как бы высоко он ни поднимался, повсюду за ним по поверхности моря торопливо бежала причудливая тень, похожая на какое-то слово, прочитать которое из-за высокой скорости полета и зыби волн было невозможно... Наконец он очнулся, открыл глаза. Как и в предыдущий раз, утро предвещало ясный день. Но, удивительно, Леро не воспринимал его ярких красок. Все в его глазах: и сахарно блистающая вершина горы, и леса, облитые розовато-золотым светом утра, и тихо колыхающаяся громада моря - все было покрыто серым пеплом уныния и тоски.