Мастер силы   ::   Жвалевский Андрей Валентинович

Алена Петровна замолчала на полуслове. Проследив её взгляд, Леденцов заметил Ивана Ивановича, который практически волок на себе текстолога Тридцать Три.

— Я не могу! — пассажирка вылетела из машины так, словно в заминированном унитазе раздался подозрительный щелчок. — Он такой! Я не удержу!

“Какой я «такой»? — изумился Леденцов. — Сексуальный? Или она просто психопатка?”

— И не надо, — ответил Иван Иванович, — держать нужно вот этого, он “отбойник”, а Емельян Павлович — “топор”.

Алена Петровна закрыла рот ладонями, замерла, икнула — и разрыдалась.

“Господи, — подумал Емельян Павлович, — как её к детям подпускают, такую нервную?”



10



Приезда Леденцова Катенька в тот вечер так и не дождалась. Откладывать объяснение больше не имело смысла. Она собралась, оделась неярко, в тон погоде и настроению, и направилась к Палычу. Дома его не было. Машину у подъезда она тоже не обнаружила. “Значит, на работе, — Катенька почувствовала облегчение. — Стало быть, завтра поговорим”.

— Каррр! — насмешливо каркнули с дерева.

Катенька тут же вспомнила своё глупейшее обращение к Богу и решила больше не проявлять сегодня малодушия. Она направилась в “Мулитан”.

Обтекаемая (в том числе и бесконечным дождём) тёмно-синяя “Ауди” стояла на парковке, но дверь в офис была не просто закрыта — заклеена бумажками с неразборчивыми печатями. Катеньке это очень не понравилось. Она нашла сторожа соседнего офиса, и тот охотно, в лицах, рассказал, как в середине дня понаехал ОМОН в масках, сначала всех арестовал, а потом отпустил, но уже не всех. Директора точно уволокли, и бухгалтера тоже. И ещё кого-то, но он, сторож, не рассмотрел.

Катенька испытала противоречивые чувства. С одной стороны, это было ужасно — её Палыча увезли в тюрьму. С другой стороны, это было отлично, потому что Леденцов не пришёл к ней не потому, что не хотел, а просто не смог. Третья сторона оказывалась не лучше первой. Всё Равно нужно было гордо хлопать дверью — и лучше это сделать прямо сейчас, пока задор не пропал. Однако Катенька понимала, что хлопать дверьми в тюрьме ей не позволят. И потом, там наверняка очень тяжёлые железные Двери.

Она немного поплакала и вернулась домой. По пути Катенька пришла к выводу, что у них всегда так — как только она что-нибудь для себя решит, Палыч тут же все переделает по-своему. Она совсем не собиралась его охмурять! Когда беременная Ириша пристраивала её на своё место, то сразу предупредила — на директора не целься, у него принципы. А может, импотент или голубой, хотя не похож.

“И хорошо, — подумала тогда Катенька, — никаких больше романтических увлечений! Сосредоточусь на карьере!”

То, что Леденцов не импотент, она поняла сразу, по нескольким его косым взглядам. Через неделю работы версию с нетрадиционной ориентацией тоже пришлось отмести — Емельяну Павловичу не хватало духовной утончённости и изящества, которыми обладали все “голубые”. По крайней мере, те, которых ей довелось видеть в кино (других пока не встречалось).

После этого Катенька решила, что директор ей сразу понравился, но охмурять она его не будет. Из принципа. Даже не просите. Обиднее всего оказалось то, что Леденцов даже не просил. И не намекал, не приказывал, не провоцировал. Хвалил за хорошую работу и устраивал разносы за вечные опоздания. Но при этом смотрел так…

Леденцов вообще был симпатичным. Староват, правда, — далеко за тридцатник, зато воспитанный и умный. И не толстый, что для его положения и возраста можно считать огромным плюсом. И волосы отличные, без намёка на лысину или седину. Седину она ему ещё простила бы, но лысых терпеть не могла. А ещё Емельян Павлович обладал замечательным качеством — у него были безупречные зубы.