Матч антимиров (Небывалые были)   ::   Казанцев Александр

Об этом разговоре с маститым фантастом несколько лет спустя я рассказал профессору Михаилу Михайловичу Поддьякову, доктору технических наук и заслуженному деятелю науки и техники, когда мы с ним ехали в один из подмосковных физических центров.

Ученый широких взглядов, он живо интересовался всем, что отходило от общепринятых догм. Сам он был классиком горного дела, но завершал фундаментальный труд о строении атома, что могло бы служить второй его докторской диссертацией, на этот раз в области физико-математических наук. Шутя он говорил о себе, что его чтут за горное дело, а он чтит "игорное". Профессор Поддьяков имел в виду шахматы, сблизившие нас с ним, помимо физики. Мы оба были действительными членами секции физики Московского общества испытателей природы и гордились членством в нем Сеченова, Менделеева, Пастера и Фарадея.

Михаил Михайлович обладал редкой способностью математического анализа. С присущим ему юмором он рассказывал, как стал учителем "математических танцев". Удивленный, я переспросил и узнал, что в тридцатые годы проходил он курс западных танцев, вернее, серию курсов, поскольку оказался на редкость неспособным учеником. Однако, будучи незаурядным математиком и шахматистом, не привыкшим сдаваться в сложных положениях, он решил провести математический анализ всех танцевальных па, которые ему не давались. Составил уравнения и блестяще решил их. После этого дело пошло. Он уже не обступал "медвежьими лапами" туфелек своих партнерш и даже сам стал учить танцевать других и брал призы на бальных конкурсах.

- Неужели шахматы помогли? - изумился я.

- Научили всегда искать выход,- подтвердил профессор.- И математика, конечно. Кстати, о Станиславе Леме, телепатии и цыганках,- неожиданно перевел разговор Михаил Михайлович.- Конечно, закон причинности в природе нельзя обойти. Следствие не произойдет раньше причины, яйцо не появится прежде курицы, вылупившейся из него еще цыпленком. Физическое тело не может переместиться в воображаемой колоде трехмерных карт, смещенных во времени, но...

- Что "но"? - насторожился я.

- Передача нематериального сигнала как будто не противоречит закону причинности.

- Сигнала? - обрадовался я.

- Что вы имеете в виду? - испытующе спросил профессор.

- Обмен сигналами, скажем, с прошлым.

- Хотите рассказать предкам, что их ждет?

- Нет. Беседу на равных. Например, сыграть шахматную партию... ну с Морфи.

- Если бы вы не были фантастом, я бы возмутился,- улыбнулся мой собеседник.

- Но почему? Вы ведь всегда против догм. Я не знаю, можно ли передать сигнал во времени с помощью физических машин пли аппаратов. А что, если попытаться сделать это с помощью ясновидцев, этих чудодеев нашего века? Они якобы видят на расстоянии даже содержимое несгораемых шкафов. О них писали и в прошлом. Может быть, кто-нибудь из них в состоянии установить контакт с подобным же медиумом девятнадцатого века и через него связаться с Полом Морфи!

- Морфи бросил играть в шахматы,- слабо сопротивлялся профессор.

- Это будет тайная партия. Вроде как бы оккультная.

- Оккультизм меня не интересует, но научные эксперименты, даже экстравагантные, привлекают,- признался Михаил Михайлович.- Только ради этого я помогу вам организовать "матч антимиров". Хорошо звучит? Однако отрицательный результат эксперимента, несомненно, будет позитивным вкладом в науку, для которой требуются однозначные решения.

- В науку? В шахматную, во всяком случае,- заверил я.

- Хорошо. После нашего с вами знакомства с самой могучей на Земле физической машиной под Москвой я дам вам окончательный ответ. Может быть, на международной конференции, на которую я уезжаю за рубеж, удастся кого-нибудь заинтересовать.