Матрица смерти   ::   Эйклифф Джонатан

Все мои мысли были заняты только ею, и, казалось, так будет всегда. В те минуты, что мы видели друг друга, оба поняли: все изменилось и теперь все будет не так, как прежде. Я до этого ни разу не влюблялся, и мне показалось, что, задыхаясь, я вступил в незнакомый мне мир.

Моему другу известно было ее полное имя – Катриона Стюарт – и то, что жила она в Гамильтоне. Он не слишком хорошо ее знал, она была подругой его приятеля. Он рассказал мне лишь то, что мог. Она вроде бы не то играла, не то пела в какой-то рок-группе, по образованию – психолог, позировала знаменитому художнику и жила с ним какое-то время, а сейчас у нее новый бойфренд – не то Марк, не то Майкл.

Впоследствии выяснилось, что почти все это не соответствовало действительности. Катриона и в самом деле жила в Гамильтоне. Правда и то, что была она музыкантша, однако играла она не в рок-группе, а в оркестре камерной музыки – скрипка. Несколько раз она позировала Кеннету Логану, художнику из Глазго, получившему международную известность. Один из ее портретов можно было увидеть в картинной галерее. Вскоре после того, как мы стали встречаться, она привела меня в эту галерею и показала картину. Мне думается, она таким способом хотела соблазнить меня. К тому времени мы еще не спали вместе, и я был смущен ее наготой, откровенно выписанной художником. Удивляла глубина проникновения в характер Катрионы. Очевидным было и удовольствие, с каким Логан изобразил ее тело.

Она сказала мне, что с Логаном никогда не спала. Я почувствовал, что это была не полная правда. У них сложились непростые отношения. Но в то время это меня успокоило: я прояснил для себя еще одно обстоятельство ее жизни. Что касается остального: специальность ее была «Философия и музыка», а бойфренд Мелвин ушел от нее почти год назад.

Обо всем этом и о многом другом я узнал позднее. Второй раз мы встретились уже отнюдь не случайно. Эту встречу устроил мой приятель Джэми, хотя тогда об этом я и не догадывался. В то время нам обоим показалось, что это судьба. Пожалуй, это и в самом деле было так: Джэми послужил лишь орудием, хотя и заинтересованным.

В последующие годы я часто спрашивал себя: что, если бы в тот вечер я пошел куда-нибудь в другое место? Или Катриона была бы нездорова? Что, если?.. Но тут наступает момент, когда все эти «что, если бы...» засыхают и отваливаются. Они решительно ничего не значат. Мы все равно бы встретились – не в этот, так на следующий день, на следующей неделе, на следующий год, – важно то, что мы непременно бы встретились.

Мы отправились в театр – Джэми, его девушка, Катриона и я. Все мы старательно притворялись, будто это ничего не значащее мероприятие. Просто я был другом Джэми, а Катриона – подругой его девушки. Что же особенного в том, что мы решили провести время вместе? Но все мы знали правду, и все были слегка смущены.

Я проводил Катриону домой. Этот вечер никогда не изгладится из моей памяти. Я помню очертания ее головы, проступающей в темноте, движение тела рядом со мной, аромат незнакомых духов и щемящее чувство ожидания чего-то незнакомого. Совершенно не помню, о чем мы тогда говорили. Все, что случилось, происходило на каком-то другом уровне, где слова утрачивают смысл. Движение, взгляд, моя рука, коснувшаяся ее руки, ее легкое, но безошибочное ответное движение.

Мы прожили вместе четыре года, Катриона и я, из которых два года были женаты. Я был безумно счастлив и, думаю, она тоже. Оглядываясь назад, я жалею, что часто тратил время понапрасну, вместо того, чтобы побыть подольше с ней. Я бережно храню в памяти каждый миг, проведенный рядом с Катрионой.

Ни к чему рассказывать о подробностях, жизнь наша была совершенно обыкновенной. Скажу лишь одно: Катриона умерла в возрасте двадцати шести лет – от рака. Она умерла в три часа ночи, когда я спал.

* * *



Быв�