Мечи легиона   ::   Тертлдав Гарри

— Она? — эхом повторил Марк, надеясь, что голос его звучит не испуганно, а всего лишь глупо.

— Алипия Гавра, разумеется. Зачем, по-твоему, я прислал тебе приглашение? — деловито спросил Бальзамон. Но увидев, какое у Скавра сделалось лицо, сменил тон. На смену насмешке пришла забота: — Не белей, пожалуйста. Мне вовсе не хотелось так пугать тебя. Допей вино, прошу. Это наполнит ветром твои паруса. Это Алипия попросила меня позвать тебя сюда.

Трибун машинально допил вино. Слишком много всего сразу. В голове будто брякали струны расстроенной лютни.

— Мне кажется, было бы лучше, если бы ты рассказал мне об этом побольше, — проговорил Марк.

Он испугался еще и другого. Неужели он приелся Алипии и она пытается таким образом — через Патриарха — дать ему знать об этом? Нет. Если бы Алипия решила с ним расстаться, она нашла бы в себе достаточно мужества, чтобы высказать всю правду в лицо. Однако некогда Марка предала женщина, которой он доверял и которую любил. Ему нелегко было полностью поверить другой.

Веселый огонек вновь затеплился в глазах Бальзамона. Добрый знак.

Патриарх просто сказал:

— Она говорила, что тебе будет интересно узнать одну вещь. Через три дня Алипия назначила мне встречу. Хочет расспросить меня об Ионнакии Третьем, этом глупом дурачке, что был Автократором целых два несчастливых года до Стробила Сфранцеза.

— Так что с того?

Алипия работала над своей «Историей» уже не первый год.

— Да только то, что она собиралась зайти еще куда-то. И как раз в день визита ко мне! Из-за моей старческой забывчивости и не припомню, в чем дело. Болтаю тут разные глупости об Ионнакии Третьем.

У трибуна отвисла челюсть. Изумление и радость наполнили все его существо. Бальзамон наблюдал за ним исключительно невинным взглядом.

— Должен признаться, твою старческую забывчивость весьма трудно заметить, — сказал Марк.

Подмигнул ли ему Патриарх — или же это только показалось Марку?

— О, она то появляется, то исчезает… Предполагаю, кстати, что я забуду наш маленький разговор уже завтра. Как это печально, не находишь?

— Да, жалость, — согласился трибун.

Бальзамон снова стал серьезным. Помахал пальцем у Марка перед носом.

— Тебе действительно лучше быть достойным ее. И того риска, на который она пошла из-за тебя. — Он осмотрел римлянина с головы до ног. — Надеюсь, ты умеешь также позаботиться о себе. Алипия всегда довольно толково судила о подобных вещах. Но после всего, что ей довелось вытерпеть, она просто не переживет, если ошибется в тебе.

Прикусив губу, Марк кивнул и яростно сжал кулаки.

— Было мгновение, когда мне страстно хотелось стать йездом, чтобы воздать Вардану по заслугам.

Подвижное лицо Бальзамона стало строгим.

— Да, ты ей подходишь. — Патриарх изучающе глядел на Скавра. -Кстати, ты подвергаешь себя большой опасности. Знаешь?

Марк хотел было пожать плечами, но взгляд Патриарха остановил его.

— И если ты останешься с Алипией, опасность будет только возрастать. Боюсь, ни с чем более ужасным ты еще не сталкивался. Один только Фос знает, победишь ли ты в конце концов или…

Огненный взор Патриарха, казалось, пронзал трибуна насквозь. Бальзамон говорил медленно, глубоким голосом. Марк почувствовал, как волосы дыбом поднимаются у него на голове.

Видессианские жрецы обладали множеством необыкновенных талантов. Но о Бальзамоне римлянин никогда не думал как о маге. Старый Патриарх Видесса представлялся Марку необыкновенно мудрым, терпимым человеком — но никак не волшебником. Однако в это мгновение Марк уже не был столь уверен в том, что Бальзамон не владеет искусством магии. Слова Патриарха звучали не простым предостережением — в них слышалось пророчество.

— Что ты еще видишь? — спросил Марк резко.

Патриарх вздрогнул, словно ужаленный.