Мертвец   ::   Яблоков Александр

У меня не было ни малейшего желания его выслеживать.

Мама должна знать, где он.

Открывая телефон, я резко дернул слайдер, и тот застрял.

- Черт!

Я нажал сильнее, но в результате его заело окончательно.

- Надо почаще вычищать оттуда песок.

Как и все родители, моя мамочка ухитряется давать ценные советы в такую минуту, когда они могут вызвать лишь раздражение.

- Я знаю, мама.

- Как у тебя дела?

- Отлично. Извини, что так долго пропадал. Попалось несколько особо привередливых клиентов.

- Представляю, скольких эмоциональных затрат требует твоя работа.

- И не говори. Я знал, что ты все поймешь, мам. Слушай, я тут вспомнил кое-что и подумал…

- Милый, тебе нужно просто сказать это «кое-что». Я вздохнул.

- Знаю.

- Ну, и?..

- Ты давно разговаривала с Барнаби? - Пожалуй, это прозвучало чересчур торопливо. - В смысле, вы ведь поддерживаете какие-то отношения, верно? Думаю, до рождественских открыток дело не дошло, но он всегда был к тебе неравнодушен, сам мне это говорил. И ты знала, что он просто делал то, что должен был…

Я выдохся и замолчал. Я заполнил болтовней столько пустоты, сколько мог, но, похоже, ее запасы были неисчерпаемы.

К ночи похолодало, а бурбон почему-то перестал меня греть. Я встал пятками на самый край крыльца. Ступенька скрипнула под моим весом, но выдержала. Где-то в темноте послышался детский смех койота.

- Что тебе нужно? - Ее голос был едва различим.

- Да так, ничего. Я…

- Милый, ты способен воспринимать конструктивную критику? Я проглотил слова, о которых потом мог пожалеть. И благодаря которым никогда бы не получил то, что хотел.

- Разумеется. С удовольствием. Выкладывай.

- Когда ты говоришь «да так, ничего», это значит, что дальше ты наплетешь кучу чепухи. Не надо, ладно? И тогда мы оба сможем не притворяться, а беседовать серьезно.

- Мне нужен Барнаби, - выдавил я через силу. - По работе. У него есть кое-какая информация, которая мне необходима. Я должен с ним поговорить. Ты ведь знаешь, тебе он не откажет. Для него это было такое счастье - а точнее, облегчение, - что ты начала с ним общаться. Ему от этого становилось как-то легче. Где он теперь?

- Оставь его в покое, - отрезала она. - Оставь меня в покое.

- Не могу. Он знает то, что мне нужно.

- Прости, милый. Прости… за все.

- Ну что ты, мам. Все в порядке.

Повисла долгая пауза, и я уже решил было, что мама ушла.

- Милый… Ты только спросишь его, правда? Ничего больше?

- Мне нужна зацепка. Хоть что-нибудь.

- И ты уверен, что он сможет тебе помочь?

- Да.

И она мне сказала.

- Спасибо, мам. Я позвоню.

Я отправился на кухню и стал готовить себе бутерброды в дорогу.

Неподалеку от Белфонта, штат Пенсильвания

Но я так и не позвонил ей - пока не переговорил с Барнаби. И она мне не звонила. С момента моей первой встречи с Барнаби наше общение с мамой никогда еще не прерывалось на столь долгий срок.

Пусть мертвец потешится беседами об искусстве и флиртом с официанткой, решил я. Недолго ему уже осталось - теперь, когда я наконец его выследил. Я допил свой кофе и пошел звонить маме.

В закусочных давно уже не стояли телефоны-автоматы, но люди по-прежнему пользовались коридорчиком возле туалета для телефонных разговоров - здесь пусть весьма условное, но все же уединение. Вся стена была исписана телефонными номерами вперемежку с комментариями типа: «Вот же сука!», «Задолбало уже это ваше пи-пи-пи…» или «Большой хрустящий кусок французской итальянской булки»…

- Мам? Ты меня слышишь?

Сплошные помехи, гораздо сильнее, чем обычно. И все же я ощущал ее присутствие на другом конце линии - как в детстве, когда заходил в мамину спальню, чтобы услышать ее дыхание и удостовериться, что она жива.

- Мама!

- Что ты с ним сделал? - ее голос раздался в моем ухе неожиданно резко.