Местечко под солнцем   ::   Полынская Галина

Расправив большие крылья с коричнево-рыжими перьями, он тряхнул ими, получился звук, будто хозяйка вытряхивает половик с балкона. Во все стороны полетели мелкие перышки. Я отчего-то засмеялся. Подбежал пацаненок, и схватил со скамейки балахон:

- Пап, я домой отнесу, ага?

- Ага. А мама дома?

- Не, с тетей Мартой за грибами-ягодами пошли.

И с этим убежал в избу.

- Чего курите?

- А?

- Спрашиваю, какие сигареты курите?

Я вытащил из кармана пачку и посмотрел на нее.

- "Парламент". Можно мне?

- Что?

- Сигарету, спрашиваю, можно?

- Да, разумеется.

Я протянул ему и прикурил сам. Расправив крылья, Божедар присел на холмик напротив меня, с удовольствием затягиваясь.

- Ну, а что такого - крылья, - заметил он, со вкусом выдыхая дым, одна проблема от них - вот и вся радость.

- А летаете? - от табака на голодный желудок я "поплыл" и даже развеселился.

- А зачем? Нет, в принципе могу невысоко, но годы уже, сами понимаете.

- Да уж, - кивнул я, - годы это еще та дрянь. А у вас династия? Ну, в роду - все?

- А как же.

- Да, это да... необычно, прямо скажем...

- Ага, вот вы думаете - крылья, замечательно как, а ведь и в голову не приходит, какая это ужасная морока, одни только неприятности - вот и все удовольствие.

- А чего так? Еще сигарету?

- Нет, спасибо, сначала эту докурю. Смотрите сами: по пояс голым все время ходить неловко и неудобно - жара, мошки и все прочее, а под одеждой они преют. Приходится сидеть на улице, выветриваться, иначе в доме запах как от старой подмокшей перины.

В пере все время разная гадость заводится, жене приходится травяным отваром это хозяйство обрабатывает, сплю на животе, а если на спине, так их расправить надо - получается, что мне одному во всей спальне тесно будет. И вообще с ними жарко и кожа от пуха чешется - радости мало, верьте мне. Сейчас вот думаем, пока ости не окрепли, пока мягкие, может, Дёньке купируем их...

- Послушайте! - взвился я в необычайном душевном состоянии, - природа или Бог, уж не знаю, кто там, наградили вас мечтою всего человечества крыльями за спиной, а вы - "купировать", как хвост собачий, в самом деле!

- Человечество все время о глупостях мечтает, а вы попробовали бы все время в эдаком пальто демисезонном с одной стороны организма ходить, да шашелем всяким, потливостью да опрелостями через это мучаться; и таскать это тяжело, и на погоду ноют, не хуже ревматических суставов... да что там объяснять! Ужас, в общем. Давайте сигарету.

Я протянул ему пачку с зажигалкой, тут из окна высветился пацаненок:

- Пап, мама говорила, чтоб ты за курой сходил!

- А чего раньше молчал?

- Забыл!

И скрылся из видимости.

- Ох-хо, - покачал головой Божедар, поднимаясь с завалинки, - что ж, Игорь... позволите без батюшки?

- Конечно, о чем вы говорите!

- Пойдемте, что ли, до курятника, за одно и обувь вам закажем.

- Так ваши ботинки из куриной кожи? А я то все думал! - вскочив, я устремился за Божедаром, норовя подойти поближе к его рыжеватым крыльям и рассмотреть это явление вблизи.

- А потрогать можно?

- Лучше не рискуйте пока, жена еще сегодня не обрабатывала. Сполоснем травкой, потом трогайте на здоровье.

За разговорами мы вышли на опушку и устремились в долину к постройке, выглядевшей как небольшая, чистенькая птицеферма, с открытым загоном, обнесенным высоким деревянным забором, и сверху, отчего-то - металлической сеткой.

- Подождите меня здесь, - Божедар оставил меня у забора, - я сейчас.

Он отошел, а я остался изучать окрестности. В заборе, на уровне моего лица, виднелось окошечко, закрытое деревянной створкой с ручкой скобой. Я возьми да и открой из любопытства. Гляжу, а на меня в упор, прямо таки вплотную смотрят два круглых красноватых, очень злобных глаза. И смотрим мы друг на друга. Сердцем я понимаю, что глаза что-то затевают несимпатичное, а сделать чего - не знаю. Пялюсь, дурак-дураком...